Что уж, мы уж, раз уж, так уж...

Кудрявцев Николай Федорович

— А ты откуда знаешь?

— Ну, ты сказала, что училась. Я и вспомнил. — Семкин посмотрел на часы. — О-о-о! Мне пора. Сегодня Хапуга разводит.

Он допил кофе и выскочил в коридор. Одевшись и чмокнув жену, Семкин торопливо сбежал по лестнице и вышел на улицу.

"Прокол!" — Подумал он. — "С подругами надо завязывать!"

Он подошел к машине, квакнул сигнализацией и увидел на дверце нацарапанную надпись "Це менто воз".

Настроение, от греха подальше, прыгнуло в дерьмо по самые

небалуй. Захотелось пострелять по окнам из автомата, но тот был в оружейке. Отметив, в ближайших планах, "зарыть уродов", Семкин, не соблюдая правил дорожного движения, помчался на службу.

Приступив к своим обязанностям на подступах к столице, он тормознул первую подвернувшуюся машину, мчавшую прямо на него. Подходя к остановившейся «Ниве», он неожиданно задумался над вечной проблемой: "Что такое не везет, и как с ним бороться!". Причина, которая толкнула его на эти раздумья, вылезала из машины. Эта причина называлась "майор Хапугин".

"Сон в руку! Пропала дневная выручка!".

Семкин весь, как-то, сник и направился к ожидавшему его начальству. Тот отпустил «ниву» и ожидал.

— Здорово, Семкин. — Поприветствовал Хапугин. — На Багамы насшибал?

— Здравия желаю, товарищ майор. Я не ради чинов и наг…

— Ой, брось! — Майор поморщился. — Я это в школе проходил. Никому не нужны чины с наградами. Всем бабки подавай, и желательно зеленые. А если кто за чинами гонится, так только для того, чтобы эту зелень грести лопатой. И не пудри мне мозги своей лапшой. У тебя прозвище, какое?

— Какое? — Насторожился Семкин.

— "Сотник". — Хапугин захохотал. — Потому что меньше сотни не берешь.

— Злые языки. — Возразил лейтенант.

— Лучше злые языки, чем добрая собственная безопасность. Короче! Слушай приказ!

Семкин невольно вытянулся.

— Ты чего вытягиваешься как в петле? Слушай и запоминай. Мне позвонили. — Хапугин показал пальцем в небо. — Мимо тебя, тут, печь должна проехать.

— Чего-о-о! — Ошалел Семкин.

— Ни чего, а что. Печь, говорю. Транспортное средство, закамуфлированное под печь. Понял?

— Понял.

— Остановишь под любым предлогом. Составишь протокол со всеми отягчающими. Ну, сам знаешь: оскорбление при исполнении, оказание сопротивления, наркотики под сидением. На. — Майор протянул Семкину пакетик с порошком.

— Товарищ майор. — Спросил тот, пряча пакетик в карман. — А если они на самом деле окажут?

— Чего окажут? — Не понял майор.

— Ну, это. — Семкин кивнул головой. — Оскорбление, сопротивление…

— А-а! Им же хуже. Сейчас к тебе автобус с омоновцами приедет. Они спрячутся и вступят в игру в нужное время. Еще с телевидения подъедут. Будут на камеру снимать. Так что смотри у меня. Никаких поборов. Придется попоститься на посту. — Хапугин захохотал. — Если ты добьешься того, что их будет за что посадить, тогда жди награду.

— А

если их не за что будет сажать?

— Тогда наслаждайся сегодняшним днем. Он у тебя будет последним в этой жизни. — Майор приблизил свое лицо к Семкину. — Заказ сделали очень серьезные люди. Я даже свою машину в отделении оставил. Видел, на попутке приехал? Вот такое дело наклевывается! Да ты не дрейфь! — Хапугин стукнул по плечу. — В случае чего, сразу стреляй.

Он покрутил головой, высматривая что-то.

— Ладно! — Сказал майор и взглянул на часы. — Ты в курсе, эти подъедут, а мне пора сматываться.

Он остановил проезжающую «газель» и, сказав водителю, что по делам службы, укатил в сторону Москвы.

Минут через пятнадцать приехали омоновцы, а следом за ними и телевизионщики. Омоновцы загнали автобус в лесополосу, а сами рассредоточились за ближайшими кустами. Телевизионщики поставили щит с окном и укрылись за ним.

Вот так вот, для Семкина, начались его будни. Под неусыпным оком телевизионщиков, приходилось бродить возле колодца и умирать от жажды. Хоть бы скорее эта чертова печка приезжала.

В небе застрекотало. Семкин посмотрел вверх. В сторону Москвы пролетел их, ведомственный вертолет. Омоновцы предупредили его, что печь приедет минут через десять после вертолета.

"Лучше бы они по дороге сломались". — Подумал Семкин.

После появления вертолета, пропало желание скорейшего приезда печи. Вон сколько сил задействовано. Может они террористы. Одно дело искать террористов среди гастарбайтеров, проверяя их документы и кошельки, и совсем другое дело настоящие террористы. У них и документы в порядке, и боевая подготовка не то, что у милиции.

Семкин посмотрел в сторону кустов, где засели омоновцы. В голове шевельнулась мысль, что, вдруг они не успеют. Заныли зубы. Он осторожно снял автомат с предохранителя. Потом немного подумал, и вновь поставил его на предохранитель.

"Черт! Ну, где же они?".

Когда появилась печь, Семкин успел довести себя до такого состояния, что готов был открыть огонь по спрятавшимся омоновцам.

Печь, все так же, без перебоев, мчалась по шоссе. Наездники допели последнюю песню и замолчали. Диоген послюнявил палец и, подержав его на ветру, предположил:

— Быстро едем. Скоро на месте будем.

— Кстати! — Встрепенулся Никанор. — А куда мы едем?

— Здорово живешь! — Хмыкнул Брыня. — Я тебя предупреждал, что допоешься.

— А чо, я-то? — Ощетинился Никанор. — Сам-то как пел?

— Я пел задушевно. — Пояснил Брыня. — А ты орал, как в сенях.

— А у меня такая широкая душа. Я, что, сдерживать ее должен, что ли?

— Эй, орлы! — Прервал Иван. — Вы что раскудахтались? С печи свалитесь. Едем в Москву, но куда конкретно, я и сам не знаю. Давайте, выкладывайте свои идеи.