Что уж, мы уж, раз уж, так уж...
Шрифт:
— … мотыга. — Услышал, Семкин, бормотание Брыни. — Опять же, штука нехитрая, но дюже нужная в хоз…
— Молчать! — Рявкнул лейтенант решительным тоном. — Всем оставаться на местах.
Он остановил первую попавшую машину. Это был старый «москвич» с двумя, совсем старыми людьми. Они вышли из машины и развели руками, словно говоря, что бессильны против действий инспектора, что от пенсии ничего на штраф не осталось и, вообще, они в недоумении.
— Будете понятыми. — Безапелляционно заявил Семкин. — Я буду осматривать маш…, тьфу, печь, а вы будете свидетелями.
Старики поникли, но возражать не
— Откройте эту, э-э, капот.
Брыня открыл заслонку. Семкин, не глядя в топку, жестом пригласил понятых и телевизионщиков. Нечего им прятаться за щитом, пора выходить из подполья. Чем больше свидетелей, тем меньше опасности.
— Понятые. — Семкин смотрел на стариков. — Посмотрите внимательно. Видите пакетик с белым порошком?
Понятые дружно и отрицательно замотали головами. Семкин резко развернулся и уставился в жерло печи. Пакетиком даже не пахло.
— А где наркотики? — Растерянно спросил он, глядя прямо в объектив камеры, подошедшего оператора-телевизионщика.
— Нету. — Ответил за камеру оператор, и отошел, подальше от греха.
Семкин повернулся к Никанору с несчастным выражением лица.
— Что-то потерял, командир? — Никанору стало так жалко инспектора, что ему, даже, расхотелось набивать морду.
— Наркотики пропали. — Жалобно выдавил из себя Семкин. — Меня майор Хапугин сожрет.
— Что там, Никанор? — Спросил Иван.
— Вань. Ты не поверишь. — Никанор вытаращил глаза. — Пока мы тут ля-ля, у лейтенанта наркотики сперли.
— Россия! — Подытожил Иван. — В кругу друзей хлебальником не щелкают.
— Может, поможем парню? — Предложил Брыня.
— Я принципиально против наркотиков. — Возразил Иван на предложение Брыни. — Пусть сам ищет.
— Точно! — Лицо Семкина озарила надежда. — Я сейчас. Они просто закатились. Их поискать надо.
И он, не раздумывая, прыгнул в печь.
Камера наехала крупным планом на торчащий, из печи, зад инспектора, потом сняла каждого участника событий, отъехала от печи и нацелилась на тележурналиста с микрофоном в руках.
— Новости снимают. — Прокомментировал Никанор. — Нас по телевизору покажут.
— Это с телевидения? — Не поверил Диоген.
— А ты что? Не видишь эмблему телеканала на микрофоне?
— Пойду еще снимусь. — Расцвел Диоген и двинулся к оператору.
Он подошел к корреспонденту, мягко отодвинул его в сторону и, улыбнувшись в камеру, стал принимать всевозможные атлетические позы, которые видел в телепередаче "Мистер Вселенная".
Друзья невольно залюбовались своим товарищем.
— Нету! — Раздался, полный отчаянья, всхлип Семкина.
— Хорошо искал? — Спросил Никанор, глядя, на вымазанное сажей, лицо инспектора.
— Все облазил. — Семкин вытирал слезы, размазывая сажу. — Пакетика, как небывало.
— А может, и не было никакого пакетика? — Предположил Брыня.
— Ты думай, что говоришь-то! — Семкин разозлился. — Мне лучше знать! Я сам его ту…
Он захлопнул рот рукой и посмотрел на деда. Похоже, что тот ни о чем не догадывался.
— Все! — Лейтенант спрыгнул на землю. — Все пропало!
— Не переживай. — Никанор протянул ему бутылку пива. — Поехали в
Семкин схватил бутылку и жадно высосал все пиво до капельки. Потом он тяжело выдохнул и, глядя на Никанора, покрутил пальцем у виска.
— Дурак! — Усмехнулся он. — С чем я вас в тюрьму потащу? Вы даже не оскорбили меня.
— Сам дебил! — Сразу врубился Никанор.
— Это фигня. — Задумался Семкин. — Максимум штраф. Вот если бы вы, оказали сопротивление. Нет! — Он подумал. — Вот если бы вы, напали на меня, вот тогда Хапугин обрадовался бы.
— Так бы сразу и сказал. — Брыня двинулся на инспектора. — А то, все намеками, да намеками. Сделаем, как в лучших традициях Голливуда.
Омоновцы, все-таки опоздали. Они, как профессионалы, начали атаку в нужный момент. Рванули на захват, как лоси, но все было кончено, когда им оставалось не меньше десятка скачков. Виной всему был Брыня. Хоть он и намекнул на Голливуд, но сделал все по-русски. Мы часто хотим сделать как на западе, но получается как всегда.
Семкин лежал перед Брыней и, осуждающе смотрел на него, правым глазом. Левый глаз возмущенно и с великой неохотой, заплывал. Зато два передних, верхних зуба, весело раскачивались, прощаясь со своими собратьями. Нос и губы были похожи на кондитерские изделия, из разряда сдобной выпечки. Уши пылали, увеличивались в размере и твердели. Фуражка, с оторванным верхом, была надета на шею, предохраняя, оную, от лишнего движения. Погоны и один рукав были оторваны. Шнурки развязались. Носки порвались.
Ближайший боец ринулся на Брыню, чтобы отогнать того от невменяемого инспектора. Он что-то крикнул и ударил деда автоматом в грудь. Брыня молча ждал продолжения и его ожидания оправдались. Боец отскочил как от стенки, сбив с ног троих, ничего не подозревающих, сослуживца. Старший группы захвата, видя невозможность лобовой атаки, стал обходить опасного деда, но был пойман за грудки, здоровенной лапищей, и беспомощно повис в воздухе. Его бронежилет, смялся как лист ученической тетради в клеточку, керамическая пластина, выдерживающая бронебойную пулю, хрумкнула и стала высыпаться из порванного кевлара на асфальт. Омоновцы застыли, глядя на керамическую крошку. Брыня разжал пальцы, подождал, когда копчик старшого встретится с землей, и громко оповестил, дав, пинка крутящемуся рядом оператору:
— Вы что? Камикадзе? С голым автоматом на обутую пятку? «Апофеоз» Верещагина видели?
Кто-то тронул его за рукав. Брыня повернулся и встретился глазами с Диогеном.
— А ты шутник, Брыня. — Прошептал тот. — Милиция и Верещагин. Ну, отмочил!
— А? Ну да! — Брыня повернулся к омоновцам. — Значит так! Нас в тюрьму, а сами в Третьяковку. А ты! — Он ткнул пальцем в оператора. — Сделаешь копию съемки и привезешь в отделение. А то как, этот бедолага, оправдает свой неряшливый вид?
В ответ, Семкин смог только промычать. Посовещавшись, омоновцы решили, что вариант, предложенный дедом, наиболее оптимальный. Они сообщили по рации, что везут задержанных, вызвали скорую помощь и, усадив задержанных в автобус, укатили в районное УВД. Печь, к великому удивлению омоновцев и потерпевшего Семкина, поехала за автобусом. Сам инспектор, был оставлен на произвол понятых и съемочной группы, дожидаться приезда скорой помощи.