Что забыла Алиса
Шрифт:
– Где? Ну где? – твердила розовая от волнения Мадисон.
– Смотри, сейчас будут, – отвечала ей Алиса.
Несколько секунд было совсем тихо. От бриза в гавани рябила вода, и где-то вдали жалобно плакала чайка.
– Ушли, – сказала Мадисон. – А мы пропустили! Как всегда.
Ник взглянул на часы.
«Приплыви, кит! – про себя взмолилась Алиса. – Дай нам передохнуть!»
Огромная туша взвилась из воды в воздух. Казалось, что-то доисторическое сокрушило невидимую стену и ворвалось в обычную жизнь. Алиса успела заметить, что на белое брюхо налипли ракушки. Туша зависла в воздухе, а потом с грохотом ушла
Мадисон схватила Алису за руку. Ее лицо светилось от радости, сверкало от капель воды.
– Видела, мам? Видела? – кричала она.
Кит величественно скользил по воде, круто изгибал бархатно-черную спину, плескал хвостом, как будто нежился в горячей ванне.
– Мадисон, Алиса, смотрите – китенок! – крикнул Ник голосом шестнадцатилетнего подростка.
Рядом с матерью плыла ее уменьшенная копия – китенок. Алиса представляла себе, как его пасть расплывается в улыбке.
– Ха! – глупо хохотнул Ник и повторил: – Ха!
Все вокруг радовались и удивлялись. Морской воздух холодил щеки, солнце грело спины.
– Еще! – крикнула вдруг Мадисон. – Еще прыгни, мама-китиха!
– Точно! – поддержал ее мужчина с камерой. – Еще давай!
И она не заставила себя ждать.
Бен все грозится тебе позвонить. Ему кажется, что я веду себя как ненормальная.
Я обставила его на «PlayStation».
А он попытался поцеловать меня.
Комментарии закрыты.
Когда они шли обратно к своему коврику, Мадисон танцевала дикий танец. Словно в эйфории, она скакала на одной ноге, прыгала, висла на руках у Ника, потом у Алисы, потом у обоих. Люди смотрели на нее и улыбались.
– Вот это класс! Я такого никогда не видела! – повторяла она. – Я сделаю постер и повешу над кроватью!
Человек с камерой взял электронную почту Ника и пообещал отправить ему снимки.
– Будем надеяться, что он его не потеряет, – сказал Ник.
– Он запомнил, – ответила Мадисон. – Запомнил, точно. А можно мне сходить поплавать? Я хочу водичку попробовать!
Она посмотрела на Алису, а Алиса – на Ника. Тот пожал плечами.
– Конечно, – сказала Алиса. – Иди, конечно.
Сидя на коврике, они смотрели, как девочка бежит к воде.
– Как ты думаешь, ей нужна консультация? – поинтересовалась Алиса.
– Ей сильно досталось. Случай с Джиной. Мы с тобой. Она всегда все очень сильно переживает.
– А что случилось с Джиной? – спросила Алиса и подумала о кошмаре, пережитом Мадисон. Хоть бы ее отпустило…
– Мадисон была с тобой. Она все видела. Ты ведь не забыла?
– Забыла, – призналась Алиса. – Только смутное ощущение какое-то осталось…
Хотя это ощущение липкого ужаса казалось невозможным сегодня, под солнцем, на море, с мороженым и китихой с китенком.
– Налетела буря, и дерево упало прямо на машину Джины. Вы с Мадисон ехали сзади.
Дерево… Так, значит, она не выдумала страшное черное дерево без листьев, гнувшееся под ударами ветра.
– Для вас обеих это был
– Чего не сумел?
– Не сумел вас поддержать, как надо бы.
– А почему? – с любопытством спросила Алиса.
– Честно сказать, не знаю, – признался Ник. – Я как будто устранился. Мне казалось, вам не очень-то и нужна моя жалость. Мне казалось… Да, мне казалось, что, будь у вас выбор, вы хотели бы, чтобы погиб я, а не Джина. Я, помню, обнял вас, а вы обе меня оттолкнули, как будто я вам страшно опротивел. Надо было мне больше стараться. Простите.
– С чего ты взял, будто я хотела, чтобы погиб ты, а не Джина?
Эта мысль показалась Алисе вздорной, глупой, ребяческой.
– С тобой мы тогда уже не ладили, а вот с ней вы тесно сдружились. То есть все было хорошо, просто прекрасно, только… – Он как-то смешно пожевал губами и договорил: – Только о том, что ты ждешь Оливию, ты сказала сначала ей, а потом уже мне.
– Правда?
Почему она поступила так?
– Прости!
– Да ладно, ничего страшного… – Он опять запнулся. – Потом как-то раз я случайно услышал, как ты говорила о нашей половой жизни. Вернее, о ее отсутствии. Ну, я, конечно, знаю, что женщины между собой часто об этом говорят. Дело было не в этом, а в тоне твоего голоса. В нем было столько презрения ко мне! А потом, когда они с Майком расстались, ты шаталась с ней по барам, чтобы она с кем-нибудь познакомилась. Мне тогда казалось, что ты ревнуешь. Ты хотела казаться одинокой женщиной, как и она. А я стоял на пути. Все тебе только портил.
– Прости, прости, – повторила Алиса.
Ей казалось, что Ник говорит это о какой-то совсем посторонней женщине, скажем о бывшей подруге-стерве, которая разбила ему сердце.
– А потом Джина умерла. С этого все и началось. Ты как будто застыла. Да, именно так… Ты стала как ледышка.
– Не понимаю, почему я так делала, – сказала Алиса.
Если бы умерла ее подруга Софи, она не один час прорыдала бы в крепких, утешающих руках Ника.
– Поэтому тебя и не было на похоронах? – догадалась она.
– Мне нужно было в Нью-Йорк. – Ник вздохнул. – Там было назначено большое совещание. Мы готовили его несколько месяцев, но я тебе миллион раз говорил, что буду счастлив, если его отменят. Я несколько раз спрашивал, хочешь ли ты видеть меня на похоронах, но в ответ слышал только одно: «Поступай как хочешь». Вот я и подумал: может, ты и не хочешь меня там видеть. А мне хотелось пойти. Когда-то ведь и мы дружили. Ты всегда, кажется, об этом забывала. Я просто с ума сходил от того, как она тобой завладела, но я все равно ее жалел. Только когда ушел Майк, стало очень непросто. Я хотел сохранить дружеские отношения и с ним, но ты усмотрела в этом предательство по отношению к Джине. Да и она тоже. Она просто взбеленилась. Увидит, бывало, меня, сразу: «Что, с Майком встречался?» – и обе смотрите на меня так зло, как на бандита какого-то. Я не понимал, зачем рвать дружбу с хорошим человеком из-за какого-то пьяного… Ну, с кем не бывало. Знаешь, когда она погибла, я чувствовал себя просто жутко – по-другому не могу сказать. Я не знал, что мне делать. Все ждал, что ты скажешь: «Конечно отменяй командировку. Конечно приходи на похороны». Как будто мне нужно было твое разрешение.