Чудес не бывает!
Шрифт:
— Слушай, я ужасно проголодалась… Где мы будем обедать?
Это прозвучало неожиданно, но сработало. Рамон засмеялся.
— Я глупый и неловкий, тороплю события, даже не дав тебе возможность перевести дух. Впереди у нас длинный вечер… позже ты выслушаешь меня, хорошо? Думаю, что мы отправимся в «Палас-отель» — правда, он находится за городом, но там отличная еда и очень живописно.
— Звучит заманчиво, — согласилась Мэнди и вдруг увидела направляющегося к ним Сиди бен Ахмада в своем белом облачении. Он пробирался по освещенной солнцем террасе
— Мир вам, — поприветствовал он их.
— Да будет мир с вами, — ответил Рамон. — Ваше присутствие — большая честь для нас.
Чувствовалось, что это неожиданное вторжение не очень понравилось Району, но голос его звучал, как обычно, ровно.
Марабут вежливо опустился на стул рядом с Мэнди. Повернувшись к нему, она встретила глубокий горящий взгляд. И вновь, как на вечеринке у Ренаты, она почувствовала, как на ее душу опускается умиротворение. Что же такого было в этом человеке, который в один миг мог изменить атмосферу вокруг нее, отгоняя прочь сомнения и волнения, принося странное чувство уверенности и благополучия?
— Вы выпьете что-нибудь? — поинтересовался Рамон.
— Я тороплюсь на встречу с другом, поэтому не могу остаться с вами. Но, пожалуй, выпью фруктового сока.
Болтали о разных пустяках. Когда принесли абрикосовый сок, Рамон сообщил марабуту, что они с Мэнди собираются пообедать в «Палас-отеле».
— Я немного удивлен, встретив вас сейчас в Тунисе, — сказал марабут, и слова его вызвали явное замешательство Рамона.
— Мне удалось на несколько часов вырваться из дома, — пробормотал он.
Марабут ободряюще улыбнулся Мэнди, как будто чувствуя ее смущение. Он стал рассказывать о местах, которые она непременно должна посетить, находясь в Тунисе…
Вскоре он откланялся, и они, сев в роскошный автомобиль Рамона, отправились в ресторан. Над ними простиралось розовое, с золотыми разводами вечернее небо. Слева блестело море — синее, как сапфир. На смену дневной жаре пришла вечерняя прохлада. Ветер играл волосами Мэнди, отбрасывая локоны со лба.
«Палас-отель» превзошел все ожидания. Они обедали на террасе, под ними раскинулся освещенный цветными фонариками сад и бассейн. Под электрическим светом трава сияла акварельной зеленью, а розы и лилии, росшие на клумбе, казались искусственными. Специальные фонтанчики били из земли. Воздух был свеж и напоен запахом цветов.
Мэнди, услышав песню соловья, отложила в сторону нож и вилку, не притронувшись к омару. Пение то становилось громче, то совсем затихало.
— Как чудесно, Рамон! — прошептала она. — Эта сказочная природа, вечер, роскошная еда, эта божественная птица, и мы вдвоем…
— Соловей! — сказал он по-французски, и в этом слове читалась неподдельная нежность. — Он поет для тебя, любовь моя. — И он еще раз повторил два последних слова: — Любовь моя… — Слова эти застыли в воздухе, как и последние ноты прекрасной соловьиной песни.
У Мэнди сжалось сердце, в эту минуту она окончательно поняла, что ей не следовало принимать приглашение Рамона.
— Мне так хорошо
— Нет, Рамон! — в ее торопливом голосе прозвучал страх, она отшатнулась, но он с силой сжал ее руки.
— У меня есть вилла на Ривьере, — продолжал Рамон, — небольшая, но удобная квартира в Париже. Я сам не хочу, чтобы ты жила в Эль Хабесе. Этот дворец никогда по-настоящему не станет твоим домом. Я понял это, когда увидел тебя там во время турнира. Зря Рената привезла тебя, честное слово, зря.
— Мне было очень… интересно. — Мэнди в очередной раз попыталась освободить руки.
— Не отталкивай меня, Мэнди, позволь мне прикоснуться к тебе, — с болью попросил Рамон. — Мне спокойнее, когда я держу твои руки. Ты такая хрупкая и нежная. Пустыня с ее суровыми жестокими законами не для тебя. То, что это мой мир, — всего лишь случайность, игра судьбы. Это мой тяжкий груз, который я должен нести. Но я могу бросить все и уехать, если ты поможешь мне! Мы можем уехать очень скоро, прямо сейчас…
— Что ты говоришь, Рамон? — В страхе Мэнди наконец вырвала из его рук свои ладони.
Темные глаза страстно смотрели ей в душу, и в них явно читался упрек.
— Дорогая, ты меня неправильно поняла. Я прошу твоей руки. У меня есть друзья в Ницце. Это мой бывший преподаватель и его жена. Ты могла бы пожить у них, пока мы не уладим все необходимые формальности. А если хочешь, можем полететь в Англию, где ты представишь меня своим родителям, и мы попросим их согласия на наш брак. У тебя благородная семья, я знаю. Я не причиню тебе боли и не стану нарушать ваших обычаев. Я буду оберегать и защищать тебя как сокровище.
Слова Рамона были бессвязны, глаза горели, губы дрожали.
— Мэнди! Мэнди! — умолял он.
Именно в эту минуту словно из-под земли на террасе появились Стивен и Рената.
Для Мэнди это был словно удар грома, она растерялась так, что просто онемела. На мгновение она перехватила взгляд Стивена, остановившийся на ожерелье, и похолодела.
— Привет вам обоим! Какой сюрприз увидеть вас здесь! — сердечно поздоровалась Рената.
Но ее слова прозвучали слишком наигранно, чтобы быть искренними. Может быть, они со Стивеном следили за ними? Через минуту Мэнди уже была уверена в этом.
Стивен взял два стула из-за соседнего столика, и как только они уселись, непринужденно сообщил, что они с Ренатой уже пообедали и заехали сюда выпить по чашечке кофе.
Но в заведениях подобного типа посетители не сидят за столиками просто так, заказав лишь чашку кофе. Как будто прочитав ее мысли, Рената заметила:
— Мы со Стивеном часто заезжаем сюда. Я в хороших отношениях с управляющим.
Интересно, с кем Рената не была в хороших отношениях? У нее в друзьях были шейхи, официанты, марабуты. Ага! Вот в чем дело: марабут. Он сказал, что торопится на встречу с другом, заехал к Ренате и сообщил ей, что Рамон и Мэнди собираются обедать в «Палас-отеле».