Чудес не бывает
Шрифт:
Взгляд Винеса стал отрешенным и убежал в сторону.
–Обычно я хожу с разрешения, - сказал он. Врет, чувствовал я. Но девушки поверили. Винеса многие не любили именно за то, что Высший ему все разрешал.
Мой новоиспеченный братец заинтересовался:
–А вы-то что не лезете?
–Да так, - уклончиво сказала Линда: моя великая эмпатичность была нашей общей тайной. Винес странно на меня глянул, но промолчал. Махнул рукой:
–Тогда пока, я пошел. Пойду подумаю над выпускной работой.
Тревога и спокойствие одновременно посетили меня, пока мы шли к дальней беседке.
Слегка поскрипывая травой и хрустя изредка сухими ветками, завернули мы за громаду собора, уже предвкушая отдых для усталых ног - немало походили все ж таки этой ночью!
Но дойдя до скрывающих останки беседки кустов, мы удивились. Говорят! Пришлось остановиться и задуматься, куда еще пойти. Но эти голоса… Эмир и Винес!
Не сговариваясь, мы двинулись к кустам самым наиосторожнейшим образом. Я на всякий случай натянул над собой и девчатами защиту неприсутствия - шедевр моих изысканий прошлого года. Мы подползли как можно ближе. Слышно было плохо.
–Что думает сам Жерден?
– спрашивал Высший Маг.
–Он испуган, - негромко рассказывал Виннес.
– Никто из его ребят не вернулся, а среди них были и капитаны, матерые волки, звери! Город полон слухов, сплетен, страхов, народ волнуется. Говорят, король снаряжает армию против…
–Кто говорит?
– перебил Эмир.
–Мерлин говорит. Король снаряжает армию, а его отговаривают, чтобы народ не ударился в панику. Паники, точно, еще нет, но квартал вокруг дома уже пуст. Нет, ничего подозрительного не выходит, но магическая активность периодически значительно выше нормы для такого заштатного волшебника…
Высший Маг что-то буркнул сердито, я не разобрал. Услышал только ответ Винеса:
–Как знаете, мэтр. Но я бы сходил, глянул на…
–И не думай, - резко оборвал его Эмир.
–Но вы же знаете, мэтр… - заспорил было Винес, однако Эмир явно перевел тему:
–Ты опять на "вы"?
Винес ничего не ответил или ответил так тихо, что я опять не расслышал.
–Прекрати, не хочу это слышать. Я твой отец, запомни, наконец.
–Я знаю, - как-то глухо сказал мерзкий тип. Не уверен, но, кажется, Высший слегка удивился.
–Рад, что хоть через четыре года ты признал это.
"Хм, а у гада есть какие-то понятия о честности!" - на этот раз удивился я.
–С магистром Арбиным вы тоже на "вы", - сказал Виннес.
–У нас не самые лучшие отношения, - произнес Эмир, и я почти видел его сдвинутые к переносице брови: он всегда так хмурится, когда говорит о старике.
– И я не хочу, чтобы у нас было нечто похожее. Отец мне никогда не помогал…
Я отвлекся от откровений о своем деде и сосредоточился на переживаниях Винеса. Проклятое неприсутствие все-таки ухудшает восприятие! Я ощущал, как где-то под грудиной у него шевелились два неприятных ощущения. Он не хотел неприятного себе человека называть на ты, он боялся приблизиться к нему, он хотел от него отдалиться. Но он не умел сказать "Вы - сволочь", он мог сказать только "Ты, мразь…". А сказать так ему очень хотелось. Бросить что-нибудь обидное, оскорбить, задеть, сделать больно!
Я чувствовал, с каким трудом он сдерживается, чтобы не выпустить из себя правду, какой именно
Плохо помогало, меня затащило в его переживания, в его ненависть, в его… боль… Пришлось как следует ущипнуть Линду - та, конечно, не замедлила ответить тем же, и я пришел в себя.
В беседке стояла тишина.
–Вы не доверяете мне? Вам кажется, что я плохой маг?
– спросил, наконец, Винес. Боится сорваться, тактичен. Пусть. Мне же лучше. Я вслушивался в шорохи глухих отголосков чувств отца, упрятанных в стены защит, еще более толстые, чем у меня. Сейчас-то что он прячется, недоумевал я. От кого хоронится? Или на всякий случай - после вчерашней нашей стычки?
Голос Эмира был так же резок и сух, как обычно:
–Ты прекрасно знаешь, что я тебе доверяю. Но полученные тобой сведения говорят о большой опасности. От него не вышли слишком многие, я не хочу, чтобы ты был в их числе.
–Я уже маг!
–Почти.
–Остались диплом - теория!
– да экзамен!
Я не услышал, но уловил губами отцовский фирменный смешок, прохладный, уверенный в себе, снисходительный.
–Что ж, у тебя наверняка будет четверка за последнее школьное колдовство.
Ухмылка Винеса, подозреваю, не дошла до его губ, иначе Эмир бы сильно ей удивился:
–Собираюсь получить отлично, - сказал он, тщательно пряча злорадство. Ответные эмоции Высшего Мага меня озадачили, я их не понял. Да и слабовато ощущались. Сам же он промолчал.
–Так я пойду?
–Иди, - задумчиво отозвался голос Эмира.
– Иди, спокойной ночи…
Не заподозрил ли он наше присутствие? По моему шедевру скользнул его взгляд, легонько так. Только почувствовал ли? Ничего похожего на удивление, недовольство от чужого присутствия я не отметил, одна лишь глубокая задумчивость, уход в себя. Наверное, не заметил.
По тропинке рядом с нами прошебуршали быстрые шаги. Эмир остался.
–А мы?
– продышала мне в ухо Линда.
Я пожал плечами. Кто знает, как долго Эмиру вздумается там сидеть? К тому же он опять ушел в глухую защиту, и у меня заболела голова. Причем довольно сильно. Может, оно и к лучшему, что Эмир не знает, что и я его сын? А то, если бы мне пришлось жить с ним и он бы частенько бывал таким - бесчувственным, - я бы долго не выдержал этих болей.
Срочно надо отсюда выбираться, присутствие отца вызывает во мне слишком сильные чувства.
Я прислушался. Из беседки донеслось шуршание, скрип скамейки, потом прошуршало по траве подолом мантии, и стало тихо. Я снял шедевр защитной мысли, расправил затекшую чувствительность, услышал шепот травы и листьев, ворчание веток и стволов, молчание камней и их тяжелую тысячелетнюю задумчивость, впитал чуткость птичьего сна в кустах, мышиную возню под ногами, дыхание ветра, его беспечность и легкомысленность, подтянулся к движению облаков и понял, что скоро будет дождь, насладился свежестью ночных капель, которые до нас еще не долетели, - и, на мгновение расслабившись, вернулся в свои стены и подушки, укрывалки и заглушки.