Чудес не бывает
Шрифт:
–Что такое?!
– взвился бывший однокурсник и накинулся на бедный лист с заклинаниями:
–Мурабу! Эники-беники! Крекс, фекс, пекс!
Тот испуганно завибрировал, и красные чернила начали проступать из его глубины.
–Кажется, он реагирует только на тебя, - как можно осторожнее заметил я.
– Может, ты что-то не доработал?
Бывший однокурсник запустил руки в волосы и с силой задергал, подвывая.
Я смотрел на пергамент. Подвывания у него получались похожие на кляксы.
–Может, сделать
– спросил я.
– Экспериментируй с химическим составом, а заклинания оставь на доработку.
Он оставил свои волосы, довольно поредевшие, и уставился на меня.
Потом вскочил и забегал, разгоняя полумрак помещения светом глаз. Бормоча себе под нос, он стал выхватывать с этажерки детали тамошнего мусора и разглядывать его, щурясь.
Зрение посадил, бедняга, подумал я и повернулся, чтобы уйти.
–Юхас, ты должен мне помочь!
– спохватился он.
– Возьми ту связку лягушачьих хвостов и неси сюда, сейчас мы попробуем такой вариант…
–Извини, но я не готов отдаться науке, - сказал я, подбираясь к двери.
Он, казалось, не слышал меня:
–И еще достань с верхней полки банку с тертыми драконьими молоками, только осторожно, они взрываются.
–Знаю, - сказал я, берясь за ручку.
– Всего хорошего.
И быстро закрыл за собой дверь.
С минуту было тихо, так что я успокоился и зашагал в нужном мне направлении.
За спиной грохнул взрыв.
Я оглянулся. Дверь была на месте.
Пожав плечами, я отправился дальше.
На черном небе россыпь звезд что-то шептала, и я остановился, чтобы вслушаться в их шепот. Снял защиты - и сплюнул от досады: в двух метрах от меня в кустах шептались первокурсники.
Ребята были переполнены возбуждением до краев, от них разило таинственностью. Терпеть не могу повышенную эмоциональную вибрацию, меня от нее начинает трясти. Что за тайны?
Я вспомнил многозначительную недосказанность ректора. Они-то откуда могут знать, эти первокурсники?
Вернувшись, я сел на сундук и, обложившись пергаментами, перьями и книгами, собрался подумать над природой чуда вообще и у магистра Фрея в частности.
Хорошо прошла бы идея разрушительности всей экспериментальной магии, но маленькая неувязка: в сочинениях магистра про Ехо существовала и созидательная магия, кулинарная, например. Пусть всего лишь второй ступени.
С другой стороны, если акцент сделать на Кодексе Хрембера, на том, что мир находился на грани исчезновения в результате активного колдовства, должно получиться именно то, что нужно Лиге.
Меня поймали в момент взлета, когда я навострил перья и только-только взмахнул ими.
Нахмурившись, я смотрел на вошедшего: какой-то дерзкий первокурсник, которому надоело жить.
Наверное, парень понял, что не вовремя, и что я сейчас сделаю из него кучку пепла. Он бочком подобрался
–Можете почитать, - пробормотал он почти невнятно, краснея при этом. После чего быстренько сбежал.
Что за народ, подумал я, и взял книгу.
То были пресловутые Танцы на снегу.
Зачем мне этот бред, проворчал я, разглядывая дурацкую картинку на обложке.
Делать мне больше нечего, как тратить время на всякую ерунду, добавил я, открывая книжку и глядя на какое-то неуместное слово Пролог.
Чтоб я когда-нибудь в жизни читал такое, подумал я и пробежал глазами первые строки. "В тот день мои родители воспользовались своим конституционным правом на смерть".
Кажется, кто-то приходил и звал меня, кто-то мне что-то говорил, кто-то даже, кажется, тряс меня за что-то, кто-то еще что-то… Я ни на что не реагировал, меня здесь не было, я был там… Меня подхватило и унесло, и несло, несло…
Я, не отрываясь от книги, сходил к Оле и Линде за чаем, не глядя выпил и пошел обратно.
Я лежал то на спине, подложив под голову свернутое одеяло, то на животе, подпирая голову руками, то на одном боку, то на другом, отлеживая себе все.
Потом я сидел на сундуке, подобрав колени, потом - спустив ноги на пол и болтая ими, потом я перебрался на траву и читал, прислонившись спиной к шершавому стволу, потом я…
Потом стала побаливать голова, и глаза норовили закрыться, но не могли, увлеченные не меньше меня.
На моменте подгузников я не выдержал и, не отрывая глаз от книги, побежал в туалет. Не глядя сделав дело (вот бы Тиккирей позавидовал!), побежал обратно. Кажется, пахло жареным.
"Я поднялся с каменной плиты, оделся и, подхватив забытую все-таки Дайкой планшетку, пошел к Дому Прощаний".
На этом я откинул книжку в сторону и уставился в пространство, пытаясь сосредоточиться на старой реальности. Хоть и Уход, хоть и не терплю я такого, но как же сладко уйти отсюда, от всех не решаемых проблем! Забыться и заснуть, побывать в мире, где возможен выход, где люди способны преодолеть инерцию обыденности! Пусть даже за счет всемирного бедствия.
Что там на улице? Я приоткрыл ставни.
Сумерки и дождь.
Нет, утро сейчас или вечер? Так, давайте разберемся. Утром я ходил слушать вампирские байки, днем пил чай у деда, потом меня поймал бывший однокурсник, потом я собрался писать… был вечер. Затем мне подсунули эту гадость, был вечер. Я кинул оценивающий взгляд на гадость. Такую я осилю за ночь, значит, сейчас утро, скорее всего даже, только начинается.
Я кругами забегал по комнате, сожалея, что не могу пробежаться по потолку. Они сбили меня с мысли! Хорошая мысль - хуже девушки, один раз упустил - больше не вернется. Что же там было, в голове, важного?! Что-то про чудеса, а вот что, что, что…