Чудеса света, ангелы и Царь Царей

Ансимов Юрий Вячеславович

В том районе, где мы обычно садились в автобус, было расположено множество ночных клубов. Мы представляли собой дружную компанию молодых и полных энергии парней, и нам вскоре пришла в голову отличная идея. Вместо того, чтобы каждый день, измученные, пешком возвращаться отсюда в школу, а на следующее утро ни свет ни заря идти на автобус, лучше сразу с автобуса отправляться в близлежащий ночной клуб, где можно будет и помыться и повеселиться с девчонками. Тогда утром нам будет удобнее добираться до автобуса. Возможно, вы спросите, как нам не жалко было каждый день тратить те ничтожные гроши, которые мы зарабатывали — почему мы не откладывали их? На самом деле всё просто. Каждый день наша работа была связана с огромным риском для жизни, и хотя никто не говорил об этом вслух, каждый из нас прекрасно понимал, что любой очередной опасный трюк может стать для

него последним и что, возможно, он даже не увидит завтрашнего дня. Поэтому наша философия была проста: нужно жить сегодняшним днём, пить вино, пока оно есть, и тратить все деньги, которые мы имеем — не надо ничего оставлять на завтра.

Поначалу, когда братья брали меня с собой в ночной клуб и знакомили с девушками, я жутко стеснялся, но, чтобы не ударить в грязь лицом перед окружающими, приходилось притворяться взрослым парнем. Это были весьма интересные ощущения.

Во время своего первого посещения ночного клуба я познакомился с девушкой по прозвищу «Номер девять», она была красива и очень мила. Когда я пришёл туда в следующий раз, сразу же спросил, здесь ли Номер девять, и потом каждый раз спрашивал только её. Я как будто был связан каким-то обещанием, мне совсем не хотелось знакомиться с другими девушками. Все начали над нами подшучивать: как только завидят меня, сразу говорят: «Номер девять, вон твой парень идёт». Условия в том клубе были не очень хорошие, но, учитывая наше финансовое положение, мы не могли себе позволить более дорогие места. Мы с Номером девять каждый вечер ютились в её маленькой тёмной комнатке с очень низким потолком. Стены здесь были отнюдь не звуконепроницаемые, и все звуки снаружи было отчётливо слышно. Иногда ребята из шалости, словно маленькие дети, подглядывали через дверную щель. Хоть условия были далеки от роскоши, но по сравнению с жизнью в школе здесь был настоящий рай. У меня было ощущение, как будто у меня появился собственный дом, и я был счастлив. Номер девять просыпалась первой в пять утра и будила меня, легонько хлопая по плечу, говорила, что пора вставать и собираться на работу. Я тут же поднимался, принимал душ и вместе с братьями шёл к автобусу. Я не строил никаких планов на будущее. Папа с мамой находились в Австралии, а я каждый день тренировался и подрабатывал на съёмках, и этой рутине не было конца. А этот тускло освещённый «квартал красных фонарей» приносил в мою безрадостную жизнь столько тепла.

Как-то раз мы с братьями закончили работу раньше обычного и всей компанией отправились перекусить. Мы зашли в ресторан, где подают чай по-гонконгски^[39]. Вскоре после того как мы уселись, вошёл ещё один посетитель — это был Брюс Люн^[40]. Я поздоровался с ним и заметил позади него девушку, которая тоже подняла руку и поприветствовала меня. Я удивился, но тут же забыл об этом, сел на своё место и занялся едой. И вдруг почувствовал, что та девушка по-прежнему не спускает с меня глаз. Кто-то рядом со мной даже сказал мне шутливым тоном: эй, на тебя девушка смотрит. Я был в замешательстве: почему она на меня смотрит? Что ей нужно? Но мне было неловко слишком долго её разглядывать.

Вечером я, как обычно, пошёл к Номеру девять. Как только мы встретились, она тут же спросила:

— Мы сегодня виделись в ресторане, я с тобой поздоровалась, почему ты меня проигнорировал?

Я застыл от удивления, и тут до меня дошло. Мы с ней так давно знакомы, но всегда видимся только по вечерам, в ночном клубе освещение всё время тусклое, да и она всегда накрашена. А сегодня я встретил её днём, при солнечном свете, и она была без косметики. Я её попросту не узнал…

Мы с ней общались довольно долгое время, но я так и не узнал ни как её зовут, ни сколько ей лет, ни откуда она родом. Я только знал, что её все называют «Номер девять». И после этого случая я вдруг осознал, что дальше так продолжаться не может.

Наша с ней история так ничем и не закончилась, работы у меня становилось всё больше, а с ней я стал видеться всё реже. А однажды на меня неожиданно обрушилась слава. Тогда я стал проводить жизнь в постоянных разъездах, и в Гонконге появлялся лишь изредка. Мне приходилось летать в разные страны по всему миру, иногда я, проснувшись, долго не мог понять, где нахожусь. Открывая глаза, я больше не видел ни того низкого потолка, ни её тесной комнатки.

Сейчас мир меняется стремительно, а мой мир меняется ещё быстрее, и, если не изложить свои воспоминания о былых годах, я боюсь, что однажды они просто сотрутся из памяти.

Я не знаю, где сейчас Номер девять, не знаю, какую жизнь ведёт и есть ли рядом с ней любящий мужчина.

ЛАТИША

Мне было около 18 лет. Я только начинал работать постановщиком боёв и каждый день брал с собой на съёмочную площадку ещё восьмерых братьев по школе. Тогда у меня ещё не было собственной команды каскадёров. Точнее, тех нескольких братьев можно считать моей первой командой каскадёров. Моим помощником был Кори Юэнь, а Юэнь Бяо, на тот момент ещё слишком юный, был одним из каскадёров. По вечерам после окончания рабочего дня, когда нам нечем было заняться, мы с парнями всей толпой отправлялись развлекаться.

В те дни в дорогих публичных заведениях Гонконга работало много танцовщиц — безумно хорошеньких, но с характером.

Среди них были благовоспитанные девушки, начитанные, благородного происхождения и часто с высшим образованием. Нам, невежественным каскадёрам, не получившим никакого образования, очень нравилось общаться с такими умными девушками — поговорить с ними, вместе выпить, узнать от них что-то интересное. Есть такая поговорка: «Большинство тех, кто погряз в мирской пыли, отличаются тонкостью чувств». Молоденькие танцовщицы времён моей молодости олицетворяли собой таланты целого поколения.

Однажды, как обычно, после работы, мы пели караоке в отдельном кабинете ресторана. Актёр Чжун Фа^[41], звезда гонконгских фильмов про вампиров и оборотней, зашёл к нам, пока мы пели, и передал нам, что снаружи какая-то девушка хочет, чтобы я подошёл к ней и пригласил на танец. Мне эта просьба показалась очень необычной, ведь девушка не пригласила сама меня на танец, а просит, чтобы это сделал я. Я стараюсь никогда не действовать сгоряча, поэтому я сначала вышел посмотреть, что это за девушка. Она сидела в уголке и оказалась настоящей красавицей. Подойдя поближе, я разглядел у неё на лице небольшой шрам, который она умело замаскировала с помощью макияжа и который совершенно не портил её красоту. Я пригласил её, а после танца она предложила мне снова прийти завтра.

Поэтому на следующий день я вернулся в то же заведение. На этот раз она была в большой компании подруг, и когда я уселся рядом, все стали называть меня «белая рубашка». На самом деле я был вполне симпатичным парнем, а ещё любил носить белый цвет. Оказывается, она уже давно обратила на меня внимание, но не знала моего имени, а заметив мою любовь к белому цвету, вслед за подругами окрестила меня «белой рубашкой». Девушку звали Латиша. Она была не только красива, но и очень образованна, прекрасно говорила по-английски, и у меня было такое впечатление, что она разбирается абсолютно во всём. Она раньше обучалась домоводству, так что, когда мы вместе обедали в ресторане, она даже кости от съеденных куриных ножек старалась аккуратно складывать. Она была очень воспитана, вежлива с окружающими, и я ею восхищался. Подумать только, с тех пор прошло уже больше сорока лет! Но уже тогда у этой молоденькой девушки были собственные квартира и автомобиль. Она была очень популярной танцовщицей и зарабатывала большие деньги. Вы только вдумайтесь — за то, чтобы она с кем-то сходила пообедать, ей платили 500 юаней, а в клубе за одну ночь можно было заработать до двух тысяч долларов. Я же на тот момент зарабатывал в день всего несколько десятков долларов, а за целый фильм постановщик боёв получал лишь несколько тысяч. Я стал всё чаще видеться с ней, и она всё больше времени проводила со мной, наши отношения постепенно развивались, и мы стали общаться как парень с девушкой. Я тогда ещё не был знаменит, а она открыла для меня в жизни столько нового. Нам было очень хорошо вместе. Я иногда давал ей деньги, но это был скорее символический дар, поскольку у неё денег было куда больше, чем у меня.

Мне до сих пор неясно, как об этих отношениях узнал мой папа. Могу только предположить, что он, возможно, тайком почитал мою переписку. Он никогда не заводил со мной разговора на эту тему, но в разговоре с друзьями при мне нарочно говорил что-нибудь вроде «вот ведь беда, такой-то встречался с танцовщицей, и та в итоге его обчистила до последнего цента! Ни в коем случае нельзя водиться с танцовщицами, они обязательно тебя обманут. Это всё равно, что играть в пайцзю^[42] — ты пристрастишься и в итоге проиграешь целое состояние…». Он осаждал меня такими намёками очень много раз.