Чудеса возможны, или Путь к Волшебству
Шрифт:
Аффирмация: «Я прощаю свою мать за то, что она не давала столько любви, сколько мне было нужно» даётся ей тяжело – её голос садится, дрожит, сбивается на слёзы. Женя забывает слова и путается в их порядке. Тогда я предлагаю ей записать аффирмацию и поработать с ней дома до тех пор, пока она не сможет произнести эту фразу спокойно, громко и решительно – это и будет означать, что процесс прощения завершён.
Женя соглашается.
Потом мы некоторое время беседуем ещё о чём-то, договариваемся о контрольном звонке и Женя встает.
– Почему вы на меня так смотрите? – спрашивает она.
– А вы сами на себя посмотрите. Вы изменились.
Женя достаёт из сумочки зеркальце.
– А
Человек привыкает к своему лицу – однако со стороны виднее и потому реакция Жени на перемены сдержаннее моей.
Я часто вижу, как моя работа отражается на внешности пришедшего ко мне человека – у кого-то больше, а у кого-то меньше. Но изменения, произошедшие в Жене за время нашей беседы, поразили даже меня – она сбросила добрых пару десятков лет. Я замечаю, что Женя красива – а ведь когда она пришла, я видел только угрюмые морщины и мешки под глазами. За два часа нашей беседы человек стал совершенно другим.
Женя согласилась работать над прощением своей матери, впустила в себя женские энергии своего рода – и они тут же её преобразили.
Я прошу Женю перезвонить мне через два дня, но глядя на неё, вижу, что в ближайшее время разговор со мной ей уже не понадобится.
Главная работа – сделана.
Растворись в любви
Моим родителям, Светлане Леонидовне Рубаненко и Олегу Александровичу Хохелю посвящается
Дорогой сынок!
Поздравляю тебя с наступающим Днём рождения!
Пусть годы летят,
Ты не будь им подвластен
Пусть в сердце добро не исчезнет вовек,
Здоровья, успехов и счастья желаю
Любимый мой сын и родной человек.
Целую и обнимаю тебя
Мама
…Мои дорогие родители!
Вы прожили достойную и благородную жизнь. Вы пережили войну, бомбёжки и эвакуацию; слепоту деда, болезнь бабушки, папин инсульт и последовавшую за ним инвалидность, время безденежья и дефицитов и работу с утра до вечера. Вы не озлобились и не сломались – но были вынуждены глубоко спрятать свои чувства для того, чтобы выжить и дать продолжение нашему роду.
Ведь вам ещё надо было вырастить меня.
Папа, спасибо тебе за всё. Спасибо за то, что научил меня плавать и кататься на лыжах; любить природу и пешие походы; наслаждаться минутами отдыха и радоваться малому. Спасибо за то, что дважды спасал мне жизнь, защищал меня перед старшими обидчиками и учил защищать себя. Спасибо за то, что учил меня английскому, ввёл в мир шахмат и был моим первым игровым партнёром. Спасибо за то, что таскался со мной по поликлиникам, когда я болел в детстве и старался лишний раз не беспокоить меня, когда заболел сам. Спасибо за обеды, которыми ты меня кормил, выйдя на пенсию и за улыбку, которой встречал меня на пороге нашего дома. Спасибо за теплые рукопожатия, поцелуи в щёку и запах твоего одеколона. Спасибо за то, что никогда не жаловался и не стонал, как бы тебе ни было плохо, а когда пришла пора умирать – ушёл тихо и с внутренним достоинством. Спасибо за то, что после своей смерти приснился мне и попросил позаботиться о маме.
Мама, спасибо тебе за то, что оставалась со мной все эти годы.
Спасибо за то, что читала мне сказки, кормила мороженым с ложечки, чтобы я не простудился; гуляла со мной в парке, возила на море, писала за меня сочинения, помогла поступить в университет, забросила ради меня научную карьеру и пошла на нелюбимую, но хорошо оплачиваемую работу, чтобы иметь возможность купить мне выпускной костюм. Спасибо за то, что твой голос всегда оставался молодым, а лицо –
Прости меня за то, что я не всегда выполнял твою просьбу.
…Когда пришло время уходить на пенсию, ты с грустью сказала о том, что теперь не знаешь, как приносить людям пользу.
– Как это не знаешь? – спросил тебя тогда я.
– У тебя замечательная квартира в центре – отдай мне большую комнату для работы, я буду проводить в ней свои тренинги, а ты будешь за ней присматривать.
Ты с радостью согласилась и с тех пор жила ожиданием очередного тренинга – ведь для тебя это был день моего прихода; праздник, на котором ты могла подарить мне свою любовь и заботу.
Ты отнеслась к своей новой работе так же ответственно и скрупулёзно, как делала это всю жизнь. Ты выдраивала квартиру до блеска до тренинга и после него, не позволяя мне остаться, чтобы тебе помочь и лишь когда совсем ослабла, просила меня перед уходом достать пылесос из коробки. Твоя квартира всегда пахла чистотой и уютом, а после каждого тренинга меня ждал вкусный обед или ужин, приготовленный твоими руками.
Последние годы тебе стало трудно ходить и ты перестала покидать квартиру. Твоя жизнь всё больше замыкалась в пространстве тахты, журнального столика и стоявшего на нём телефона. Потребность посещать тебя в дни, когда у меня не было тренингов, увеличивалась и тогда я, приехав в очередной раз, сказал:
– Мама, пришла пора съезжаться поближе. Давай поменяем твою квартиру на мой район.
– Я жила здесь большую часть жизни и здесь помру, – ответила ты. – Если мне будет совсем плохо, я позвоню и ты приедешь.
– Мама, а вдруг надо будет срочно приехать? И тебе, и мне будет удобнее, если ты будешь где-то рядышком.
– А о людях, которые ходят к тебе, ты подумал? Как по-твоему, захотят ли они ездить на твою окраину? – ответила ты.
И была права – хоть я и любил Оболонь, где жил тогда, для работы с людьми, приезжавшими ко мне из других городов, этот район подходил меньше. Внутренне я радовался тому, что ты хочешь любой ценой сохранить наше родовое гнездо, однако продлить твою жизнь мне хотелось больше.
Купить квартиру рядом с тобой для меня было слишком дорого и тогда я начал приезжать к тебе чаще, доставляя продукты и рассказывая, как можно преодолеть твои болезни – и когда ты прислушивалась ко мне, тебе, действительно, становилось легче. Увы, ты так и не привыкла к мысли о том, что временное улучшение, которое наступало после наших бесед и медитаций – это не подаренное мной облегчение, а закономерный результат твоего собственного внутреннего усилия.
За сорок дней до твоего семьдесят шестого дня рождения ты позвонила мне и сказала:
– Приезжай скорее. У меня отнялись ноги – я едва успела добраться до тахты, чтобы тебе не пришлось меня таскать.
Я тут же оставил свои дела и поехал к тебе.
Отперев дверь своим ключом и зайдя в комнату, я спросил:
– Скорую вызвала?
– Ну как я её вызову – кто ж ей открывать будет? Ты и вызывай.
Я вызвал скорую, сел рядом с тобой, обнял тебя и прижался головой к твоим золотистым волосам, на которых никогда не видел ни единого следа седины. Недаром же тебя назвали Светланой…