Чудесная чайная Эрлы
Шрифт:
В этом и заключается простое волшебство «Чудесной чайной Эрлы». Но таким, как Бельмор, оно поперек горла.
В нашем городе нет места витамагии. Здесь безраздельно правят ферромаги. Они оживляют металлы, подчиняют их себе заклинаниями, грубыми и резкими, как военные команды.
Повсюду в Ферробурге гремят паровые молоты, пышут жаром домны, шипят паром вентиляционные решетки, клацают засовы и гигантские машины. Заводы и фабрики работают круглые сутки. Они выпускают мерзкие вещи: оружие и пушечные ядра, кандалы и клетки.
По улицам текут грязные потоки с пеной, ржавой от окислов
Так было не всегда. Ферромаги испокон веков селились в Ферробурге, но раньше они относились к металлу как к союзнику – без нежности, но с уважением. И заклинания их были строгими, однако в них не было жестокости.
Старые ферромаги изготавливали якоря и корабельные цепи, смешные флюгера и обручи для винных бочек, изящные подсвечники и забавные механические игрушки, легкие серпа и удобные молотилки. Эти вещи приносили радость и облегчали труд, но спрос на них был невелик.
Однако наука и магия не стоят на месте. Ферромаги изобретали новые, более действенные заклинания. Металл они превратили в раба и обращались с ним как с рабом. Магами двигала жажда наживы и посулы богачей, которым хотелось стать еще богаче. Теперь королевой в городе стала Ее Величество Тяжелая Промышленность.
Витамаги в Ферробурге не задерживались. Им уютнее жить в южных приморских городах, где солнце светит круглый год, а растения и животные охотно откликаются на нежные заклинания, что состоят из уговоров и ласки.
Я была единственным витамагом в Ферробурге, и я была нужна его жителям. Ведь в моей чайной они могли узнать и ощутить то, что было для них недоступно, путешествовать в дальние страны, не покидая города, и насладиться сладостями, которых не видели в Ферробурге с тех пор, как все таверны, продуктовые лавки и пищевые заводы прибрал к рукам Бельмор.
Лишь «Чудесная чайная Эрлы» оставалась вне его власти. Сюда заглядывали рабочие и школьники, учителя и хозяйки, кучеры и странники.
Здесь собирались обсудить последние новости, посплетничать, посмеяться. И поделиться фантазиями и волшебными снами.
Бельмора это выводило из себя. Он хотел быть монополистом. Он считал, что его рабочим не нужны мечты и фантазии. Ведь они могут заставить их захотеть большего. А уж если желают развлечений – к их услугам питейные заведения, где за элен им нальют кружку мутного пойла из мерзлого картофеля, которое превращает человека в скота.
Чайная располагалась удачно – в центре города, неподалеку от большой дороги. Бельмор мечтал открыть на ее месте очередную едальню, где зал похож на сарай, а безвкусные готовые блюда хранятся в холодильных шкафах и подаются с разогревом только если заплатить за это дополнительно.
Но теперь я готова стоять до последнего. Бельмор не получит мой дом и мою чайную!
Я найду денег на налог и на взятку бургомистру. В конце концов, можно набраться храбрости, забыть о запрете бабушки, отпереть закрытую на тяжелый засов библиотеку и поискать что-нибудь на продажу из коллекции деда...
Мои раздумья
– Ах, каналья! Напугала, зар-р-раза!
С чайного шкафа слетело белое пушистое тельце и приземлилось на плечо Алексы, захлопав короткими крыльями. Острые когти вцепились в ткань пальто, и Алекса ойкнула, пошатнувшись под тяжестью Занты, полное имя – Хризантема, известной также как Хитрая Зараза.
Занта – моя альфина, чудесный зверек, которых в Эленвейле почти не осталось. У нее кошачья мордочка, лапки с ловкими обезьянами пальчиками, зачаточные крылья и привычка тихо посмеиваться детским лукавым смехом. Альфины сообразительны, почти как люди, а также пронырливы и ленивы, как кошки.
По утрам Занта пропадала неизвестно где – охотилась в саду, или спала в одной из комнат – но к открытию лавки всегда появлялась в зале, забиралась повыше и наблюдала за гостями.
Я сняла Занту с плеч Алексы, сунула ее подмышку. Занта безвольно повисла, раздраженно дергая пушистым хвостом – она была недовольна, что ее отругали, а не похвалили за проделку. Но хвалить я ее не стала, а пошла перевернуть табличку на двери стороной, где красовалась надпись: «Открыто! Заходи – внутри чудеса!»
И рабочий день начался.
Как водится, первой в чайную заглянула госпожа Лилла, городская фонарщица. Она зашла в дверь важно и неторопливо, поставила в угол ручной деревянный фонарь, жестяную воронку, насос и холщовый мешок с ножницами, ветошью, фитилями и прочими инструментами своего ремесла. Длинную лестницу оставила снаружи, у входа.
Госпожа Лилла скинула с головы капюшон, размотала черную шаль, стянула перчатки и расчесала пятерней седые космы.
– Вам как всегда, госпожа Лилла? Солар Магика?
– Разумеется, – кивнула Лилла, щурясь от яркого света.
– Вчера приготовила свежий. День был ясный, поэтому напиток получился на славу.
Госпожа Лилла редко видит солнце. Днем она отсыпается, а ночью бродит по темному городу, зажигая чадящие масляные фонари и едко пахнущие газовые. Поэтому я готовила для нее особый настой: несколько листиков мяты и смородины, ягоды сушеной малины, щепотка зеленого чая, тертый имбирь, много апельсиновой цедры и меда. Смесь заливается водой и выставляется в прозрачном стеклянном кувшине на солнце. Настой хорошенько пропитывается его лучами, и потому каждый его глоток напоен теплом и светом.
Я наполнила стакан янтарной жидкостью, украсила его веточкой свежей мяты и выдавила половину апельсина.
Госпожа Лилла сделала первый глоток и блаженно улыбнулась. Я знала, что в этот миг по ее горлу разлился полуденный жар, а на языке растворялась сладость июльского дня.
– Чудесно, девочка моя. Чудесно! – Лилла сделала еще пару хороших глотков и начала выкладывать новости.
Фонарщики лучше всех знают тайны города. Их компания – ночной ветер, кошки, бродяги и страдающие от бессонницы мечтатели – а им всегда есть что рассказать! Фонарщики слышат, что происходит за запертыми дверями домов в пору, когда творятся самые страшные дела. Они первыми узнают сплетни, которые приносят ночные рабочие и торговки, бредущие ранним утром на рынок.