Чудесная чайная Эрлы
Шрифт:
– Конечно, – сухо ответил Рейн. – Уйду рано, как солнце встанет. Сразу отправлюсь в архивы. Много и других дел. Искать того, кто обратил Тинвина в железного болвана, например.
Я поморщилась. За событиями вечера я уж и забыла, что приключилось с точильщиком. Будут ли другие жертвы вредоносной магии? Не стану ли я следующей?
Рейн этого не допустит. Но пока ни он, ни я не продвинулись в дознании. Впрочем, не исключено, что Рейн знает больше, чем рассказывает мне.
Я так устала, что провалилась в сон, едва голова
Холод забрался под одеяло, кожа покрылась мурашками, щеки покалывало. От озноба я проснулась, дыхание вылетело из губ белым облачком.
Отчего в комнате так стыло? Камин погас?
Над ухом кто-то протяжно, заунывно вздохнул.
Я села рывком. У кровати колыхался силуэт призрачной старухи. Я охнула и приложила ледяную руку к губам.
Вот тебе и защита от некромагического спектрума! Привидение спокойно преодолело все преграды и явилось в мою спальню.
Старуха стояла у кровати, похожая на пучок бледных водорослей, что тягуче качаются в черной воде. Глаза-провалы уставились на меня с тяжким укором.
– З-з-зря привела. Из-з-збавьс-ся от него! – прошелестела она.
– Он друг, он поможет, – зашептала я в ответ.
– Он враг. С-с-с ним придут другие. Заберут книгу. Запрут... в уз-з-зилищще.
– Кто вы такая? Как вас зовут? – от отчаяния я заговорила в полный голос.
– Тс-с-с... – старуха приложила костлявый палец к губам. – Избавьс-ся… не з-з-зови меня, пока он тут...
Она растаяла, оставив после себя лишь вихрь пыли и ледяное дыхание.
Меня затрясло. Я села в кровати, обхватив колени руками. Визит призрака произвел тягостное впечатление.
Огонь в камине вновь разгорелся, но меня продолжал бить озноб. За окном было темно, плыла бледная луна. Я никогда не боялась темноты или одиночества, но сейчас под ложечкой засосала горькая печаль. Вся моя жизнь – и прошлая, и настоящая – предстала передо мной, как затянутая стылым осенним туманом. Все радостные, солнечные дни показались иллюзией и сном.
Но ведь так и есть, шептал в голове меланхоличный голос, который любит тревожить людей по ночам. Ты одинока с самого детства. Родители бросили тебя, предпочли свободу странствий. Помнишь, как ты плакала, просила не уезжать, взять тебя с собой? Они не послушались. Они не вернулись. Дед едва выносил твое присутствие. Бабушка, пожалуй, любила. Но все же пошла на поводу у деда и сдала тебя в пансион. Во время коротких встреч рассказывала тебе сказки, твердила, как хорошо тебе живется, и не желала слушать жалоб. Ты чувствовала, что ее мысли занимаешь не ты, а ее угрюмый муж и потерянный сын.
Потому и ее смерть ты приняла без долгого горя. В глубине души знала, что бабушка не будет постоянной величиной в твоей жизни.
Ты всегда искала свои «якоря». Открыла чайную, чтобы быть окруженной людьми. Помогать им, дарить радость, заслужить
Но так ли оно на самом деле? У людей на первом месте стоит что-то или кто-то другой. Они приходят в твою чудесную чайную, чтобы забыть о неприятностях, получить толику света и тепла. Но чай выпит, гости спешат по домам, ты остаешься одна.
Даже Алекса и Петер отдаляются. Петер обзавелся тайнами и проблемами. Алекса сирота, как и ты, но все же у нее в Мерстаде осталась тетка и кузены, они ее ругают, но любят, и Алекса не раз говорила о том, чтобы вернуться в Мерстад и там открыть лавку игрушек. Или больше того – поехать в столицу и поступить в Академию! Она талантливый ферромаг, ей нужно учиться и двигаться дальше. Зачем ей прозябать в провинции?
Я крепко зажмурилась и помотала головой. Мой ночной голос говорил правду.
Настолько сильна моя потребность найти близких, что я даже привязалась к Магне Бельмор и пылевому призраку! Мне хочется походить на Магну – не нуждаться в чужой любви, быть сильной и независимой. Почему-то верится, что моя мать была такой.
А призрачную старуху мне хочется защитить. Я представляла, как мы будем жить в чайной вдвоем. Она будет моим тайным другом, наперстницей, наставницей...
Рейн Расмус. При мысли о нем сердце сжалось от новой боли. На какой-то миг мне ведь показалось, что я встретила главного человека в жизни. Того, кто станет в ней постоянным «якорем». Он будет королем в моем зачарованном королевстве, что я создала для себя.
Эти ли фантазии самая большая глупость! У Рейна своя, непонятная мне жизнь. У него была невеста, у него есть дочь, и найти ее – его главное желание. И у Рейна есть его работа. Полицейский не должен смешивать долг и личное. Если он и привязался ко мне немного, то уже наверняка об этом жалеет. И если встанет выбор между мной и долгом – неизвестно, что он выберет.
Да и зачем ему выбирать? Я насочиняла себе то, чего нет. Придумала, что он в меня влюбился!
Никто тебя не любит, Эрла. Кроме Занты. Но альфина не заменит тебе прочее, чего никогда не будет. Тебя скоро вернут в тюрьму и осудят, как преступницу. Обреют наголо, поставят на плечо клеймо и сошлют на каторгу. Занта найдет новую хозяйку. Чайная закроется, горожане погорюют немного, но скоро никто не вспомнит, что когда-то в мрачном городе было волшебное место. Вот так кончится твоя сказка, Эрла.
Не удержавшись, я громко всхлипнула. В груди болело так сильно, что дышать было тяжело.
В дверь постучали, я вздрогнула и вытерла слезы.
– Эрла, открой! – потребовал Рейн. – С кем ты разговариваешь? Я слышал шум.
– Все в порядке! – сдавленно откликнулась я. – Уходи.
Но мой голос дрожал, и от Рейна это не ускользнуло.
– Открой немедленно!
Пришлось подняться. Не поднимая головы, я распахнула дверь и стояла в одной сорочке, обхватив себя руками и поджимая пальцы на заледеневших ногах.