Чудесное лето
Шрифт:
– А зачем они вымышляют этот седо… пседо…
– Псев-до-ним, – раздельно произнесла бабушка. – Повтори.
– Псев-до-ним, – послушно повторила Поля. – Зачем, бабуш? Им что ли не нравится своя фамилия?
– Бывает, что не нравится, – кивнула бабушка. – Бывает, не хотят, чтобы знали, кто написал. По разным причинам.
– Понятно, – кивнула девочка и, чуть-чуть подумав, спросила: – Бабушка, а баба Аня Жучиха – это псевдоним?
– Нет, это не псевдоним. И ты смотри не вздумай бабушку Аню так называть.
– Нет, бабушка, я только тебе говорю.
Дома Поля с бабушкой делали уроки: Поля свои, а бабушка свои или проверяла тетради. Поле казалось, что это так интересно – проверять тетради, красной ручкой исправлять ошибки, ставить оценки. Она уже решила, что, когда вырастет, тоже станет учителем.
Иногда бабушка, проверяя тетради, начинала хмуриться, что-то шептать, водить рукой над буквами, а потом ругаться: «Ну что
Однажды она сидела в очередной раз на уроке у бабушки. Свободной парты не было, и бабушка посадила её за последний стол с большим мальчиком. На уроке бабушка диктовала, а ученики писали. Поля заскучала и стала потихоньку посматривать в тетрадь сидящего рядом мальчика. Смотрела, хмурилась, а потом тихонько потянула его за рукав. Мальчик повернул голову, а Поля сердито зашептала: «Ты что так пишешь? Как бабушка будет проверять эти каракули? Все глаза себе испортит!» Мальчик вытаращил глаза. «Что смотришь? Пиши лучше!» Сзади незаметно подошедшая бабушка положила руку ей на макушку и тихонько сказала: «Поля, сиди тихо». Повернувшись, Поля возмущенно прошептала: «Бабушка, ты посмотри, как он пишет! Это же не буквы, а козюльки какие-то. У тебя же все глаза заболят проверять! Мы и то лучше пишем!» Бабушка, улыбнувшись, сказала: «Всё-всё, успокойся. Конечно, надо стараться. И Саша будет стараться, правда?» Покрасневший Саша кивнул, угнувшись под удивлёнными или насмешливыми взглядами повернувшихся на Полин громкий шёпот ребят. А Поля, удовлетворённо кивнув, продолжила слушать урок.
Но скоро сиденье на уроках прекратилось. Бабушка сказала, что так нельзя. И сидеть на уроках неправильно – так не полагается, да и устаёт внучка. Полю определили в группу продлённого дня. Теперь в те дни, когда у бабушки уроки кончались поздно, девочка была в группе. Они обедали, играли на школьном дворе или шли на прогулку, а потом приходила бабушка, и они отправлялись домой.
Так они и жили. Всю неделю Поля ходила в школу. Утром мама или папа отводили её, после уроков они с бабушкой шли к ней, делали уроки, а вечером бабушка провожала внучку к родителям.
Когда Поля закончила первый класс, бабушка ушла на пенсию.
Полина мама Марина – весёлая и красивая. Она любит смеяться, танцевать, красиво одеваться. Когда они с папой идут в гости или куда-нибудь на праздник, Поля усаживается на стул и внимательно смотрит, как мама красится, делает причёску, одевается. В конце мама обязательно покружится перед дочкой и спросит: «Нравится?» – «Очень!» – восхищенно говорит девочка. Мама смеётся и ласково треплет дочку по щеке.
У мамы есть подруга, Полина крёстная – тётя Инна. Поля любит ходить к ней в гости вместе с мамой. У тёти Инны тоже есть дочка немного поменьше Поли со сказочным именем Василиса. Раньше, когда Поля была поменьше, она даже немножко завидовала – надо же какое красивое имя, как в сказке – Василиса прекрасная, Василиса премудрая. Маленькая Василиса, правда, не была ни прекрасной, ни премудрой – обычная девочка, весёлая, любила играть с Полей, когда та приходила в гости. И звали её в обычной жизни Васей. Это Поле категорически не нравилось. «Как же Вася, – возмущалась она, – так же мальчиков зовут». Василисе тоже не нравилось, но её никто не спрашивал. Все звали её Васей, а во дворе даже иногда Васькой. Только Поля, обиженная за подругу, упорно выговаривала всякий раз – Василиса. Поэтому, наверно, Василиса и любила, когда они приходили в гости. Сама Поля не очень любила играть с Василисой. Девочка она была добрая, всегда делилась игрушками, но очень плохо разговаривала, совсем непонятно, казалось, что во рту у неё каша. А как, скажите на милость, играть, если ты не понимаешь почти ни одного слова? «Мама, а почему Василиса так разговаривает непонятно?» – спрашивала Поля. Та пожимала плечами. Поля спросила у бабушки. «Потому что разговаривать надо с ребёнком, – сердито сказала бабушка. – А теперь к логопеду водить надо. А ей всё некогда». Про «разговаривать надо» Поля не поняла. Как это, ведь с Василисой все разговаривают. А про логопеда спросила, кто это такой. «Это такой специалист, который учит правильно разговаривать», – объяснила бабушка. Конечно, Поля вечером спросила у мамы, почему тётя Инна не отведёт Василису к логопеду. Мама сердито посмотрела на дочку, помолчала, потом, видя, что та ожидает ответа, вздохнула и сказала: «Полюша, вечно ты лезешь, куда не надо. Про логопеда бабушка сказала?» – «Да, – с готовностью кивнула Поля и уточнила: «Потому что я у неё спросила». Мама хотела что-то сказать, но только вздохнула и поджала губы.
Постепенно Василиса изменилась. Она стала молчаливой, тихой и почти ничего не говорила. С ней стало скучно. Конечно, хорошо рассказывать, когда тебя никто не перебивает. Но ведь хочется что-то обсудить. А как обсудить, если подружка молчит. С Полей наедине она ещё что-то иногда решалась сказать, а с остальными
А потом случилось происшествие, которое неожиданно помогло.
Поля с мамой пришли в гости на день рождения тёти Инны. Все сели за стол, поели, а потом девочек отправили гулять. Они повздыхали, переглянулись, взяли большую книгу сказок и нехотя пошли. Почему нехотя? Поля не любили гулять в чужом дворе, а Ася даже и в своём. И Поля вскоре поняла, почему. Они ушли в беседку, сели там вдвоём и начали читать сказку. Читала Полина, а Ася слушала. Они увлеклись сказкой и не сразу заметили, что в беседку зашёл мальчик. Поля замолчала и вопросительно посмотрела на него. Но он просто стоял и смотрел на них. Поля пожала плечами и продолжила чтение. Мальчик прошёлся туда-сюда, а потом остановился напротив Аси и громким противным голосом затянул, перекрывая голос Поли: «Ва-а-ська ду-у-ра! Ва-а-ська ду-у-ра!» Поля замолчала, недоумённо уставившись на него. А мальчишка стоял перед Асей, строил рожи и дразнился: «Дура убогая! Даже читать сама не умеешь!» Он оттянул руками уши, высунул язык и забубнил: «Бу-бу-бу! Картавая! Бу-бу-бу!» Ася остановившимися глазами смотрела на него, мелко и прерывисто дыша, и глаза её постепенно наполнялись слезами. А мальчишка прыгал, как обезьяна, перед ними, корчил рожи, кривлялся и приговаривал: «Дура! Васька – дура! Убогая!»
В голове у Полины что-то вспыхнуло, она не помня себя шагнула к мальчишке и изо всех сил ударила его по голове увесистой книгой сказок. Мальчишка замолчал на полуслове, помотал головой и повернулся к Поле: «Ты что, дура?» – «Сам дурак». Мальчишка грозно шагнул к ней, но Поля сейчас ничего не боялась. Воинственно выставив перед собой книгу, она пообещала: «Щас как дам!» – и ткнула его ребром книги в живот. Мальчишка остановился, а потом повернулся и побежал. А Поля побежала следом. Она нагоняла мальчишку и била его книгой по спине, по плечам, пока он не скрылся в подъезде. Потом вернулась к Асе и, тяжело дыша, уселась на скамейку. Ася тихо плакала и вытирала слёзы, размазывая по щекам. «Не реви, – стараясь отдышаться, сказала Поля. – Сам он дурак убогий».
Они уже почти успокоились, когда в беседке появилась женщина. Остановившись напротив, она уперлась руками в бока и, грозно глядя на девочек, начала ругаться. Ах, они бессовестные! Как они могли! Избили Кирюшу! Не девочки, а хулиганки! Девочки таращились на неё, Ася потихоньку подвинулась к Поле и взяла её за руку. Поле тоже было страшно, она очень не любила, когда ругаются, кричат. На словах «я сейчас позвоню в полицию, пусть вас заберут» девчонки подхватились с лавочки и, держась за руки, помчались домой. Вихрем поднялись по лестнице и, вбежав в квартиру, с рёвом бросились к мамам. Те испуганно вскочили и, схватив каждая свою дочку, стали их осматривать и ощупывать, испуганно спрашивая: «Что случилось? Вы целы?» Но те громко ревели, и понять что-либо из бессвязных объяснений было невозможно. Полина мама, наконец выяснив, что дочка цела и никаких повреждений нет, строго сказала: «Замолчали обе! Полина, объясни внятно, что случилось». Не особенно внятно, всхлипывая и переводя дыхание, Полина рассказала, что случилось. По ходу рассказа мамы поглядывали друг на друга, хмурились и поджимали губы. Когда Поля закончила: «А тётя сказала: «Я вызову полицию, и вас арестуют». А мы как побежали!» – тётя Инна сквозь зубы сказала: «Я ей арестую! Я ей так арестую! Всё, успокойтесь. Никакой полиции не будет». Девочек напоили горячим сладким чаем, а Асю ещё и какими-то каплями. Потом в дверь позвонили, и тётя Инна, загадочно сказав: «Ага!», пошла открывать. Она вышла на площадку. Сначала было тихо, потом раздались голоса, потом голоса стали громче, а потом… Полина мама, усевшись с девочками на диване, обняла каждую, прижала к себе с обоих боков и бодро сказала: «Ничего-ничего! Не бойтесь. Сейчас Инна им задаст!»
А за дверью бушевала целая буря. Голоса становились громче, громче, потом громче стал голос Инны. Он гремел, грозил, а второй голос стал срываться на визг, потом притихать. Девчонки, закрыв глаза, уткнулись в бока Марины. Наконец входная дверь хлопнула, и вошла Инна, немного растрёпанная и запыхавшаяся. Марина посмотрела на подругу, улыбнулась и непонятно сказала: «Изрядно ощипанная, но непобеждённая». Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Девчонки, открывшие глаза по хлопку двери, удивлённо уставились на мам. Инна, сдунув с лица прядь волос, откинула голову: «Ещё чего! Конечно!»