Чудесное наследство
Шрифт:
– План хороший, - вздохнул Ольгерд, - только не выполнимый. Настоящим гнэльфам в зеркало Уллы не проникнуть.
– Вот если бы он пугалом был, то тогда...
– Ганс-Бочонок не договорил и сам рассмеялся над своими словами: - Только зачем нашей красавице пугало?
Паулина посмотрела на мальчишку, с которым нужно было что-то делать, наморщила лоб и сосредоточилась. И вскоре новая идея осенила ее светлую головку:
– Я полистаю бабушкин блокнот и подыщу какое-нибудь подходящее заклинание. Превращать обратно в пугало мы тебя, конечно, не станем. Но в зайчика или белочку почему
– Я не хочу быть зайцем...
– Пугаллино покосился на старого барона, изображенного на картине, и его пса Миништофа. Ему показалось, что уши собаки приподнялись вверх и слегка повернулись в его сторону.
– Белкой тоже не хочу...
– Ну вот, начались капризы!
– обиделась девочка.
– Стараемся тебе помочь, а ты не ценишь нашу заботу!
– Я ценю. Только я не хочу, чтобы за мной гонялись собаки и охотники с ружьями.
– Пугаллино кивнул на картину.
– Эти двое уже готовы напасть на меня, а сколько их будет в будущем?
Паулина слегка смягчилась:
– Хорошо, я попробую превратить тебя в игрушечного гнэльфа. Столько времени простоял огородным пугалом - денька два побудешь куклой. А в Гнэльфбурге я тебя расколдую. Ну что, договорились?
Пугаллино вздохнул и нехотя выдавил из себя:
– Договорились...
И потрепал ладошкой кудлатую голову симпатичного пса, примостившегося у его ног.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Найти бабушкин блокнот для Паулины не составило особого труда: старая баронесса по рассеянности забыла его в столовой, когда пила чай вместе с любимой внучкой. Сняв заварочный чайник с драгоценной книжечки, девочка стала перелистывать страницы, отыскивая что-нибудь стоящее для своего замысла. Скользнув равнодушным взглядом по редким рецептам приворотных зелий и миновав уже знакомые ей тексты заклинаний по оживлению огородных пугал, манекенов, скульптур и барельефов, она добралась до записей магических фраз, с помощью которых можно было все живое превратить в неживое. Заголовок к одному из таких заклинаний гласил:
"ПРЕВРАЩЕНИЕ ГНЭЛЬФА В ИГРУШКУ. Автор Фуфр-старший из
Мерлинбурга."
"Это именно то, что мне нужно!
– обрадовалась Паулина.
– Кто ищет, тот всегда найдет!".
Она быстро заучила наизусть мудреные слова, составленные каким-то Фуфром, и захлопнула блокнот. Положила его туда, где взяла, и снова придавила сверху заварочным чайником. После чего пулей помчалась в свою комнату к друзьям делиться с ними радостным известием. А заодно и сотворить очередное чудо: превратить живого гнэльфа Пугаллино в маленькую плюшевую игрушку...
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Всему приходит свое время, наступил и час отъезда изМерхендорфа в Гнэльфбург многочисленного семейства старой баронессы. До вокзала вся компания добралась без особых приключений, зато при посадке в вагон не обошлось без легких недоразумений и маленьких неприятностей. После того, как баронессу и два ее чемодана внесли в купе, настала очередь грузить большую корзину, которую фрау Луиза НЕПРЕМЕННО хотела везти при себе.
– Не понимаю: зачем ей понадобилось тащить эту допотопную рухлядь в Гнэльфбург?
– возмущенно проворчала Эльза, берясь за одну из ручек
– Если ей мало тех двух чемоданов, мы купили бы ей еще штуки три!
– Привычка, что поделать, - объяснил Дитрих очередную причуду матери и взялся за вторую ручку.
– Ого, а корзинка-то с камнями!
– Не лучше ли погрузить ее в багажный вагон вместе с зеркалом? спросила жена, с трудом отрывая поклажу от земли.
– Мама просила взять это ЧУДОВИЩЕ к ней в купе, - ответил Дитрих. И, виновато улыбаясь, добавил: - Как видишь, она прекрасно осознает нелепость ситуации. Но отказаться от привычек уже не может.
Проводник хотел помочь супругам, но нечаянно испортил все дело: корзина во время подъема в тамбур вырвалась из его рук и грохнулась Дитриху на голову. Раздалось испуганное ойканье Эльзы, сердитые, сквозь зубы, проклятья ее мужа и чье-то, чуть сдерживаемое, поскуливание.
– Простите, я не думал, что она такая тяжелая, - пролепетал проводник и бросился поднимать корзину с открывшейся крышкой.
– Да она совсем теперь легкая!
– удивился он, подобрав злополучную тару из-под невидимки Шнапса.
– А где вещи, которые в ней лежали?
– спросила Эльза и гневно уставилась на неуклюжего железнодорожника.
– Как видите, их нигде нет...
– виновато проговорил несчастный проводник. И, поднявшись быстро обратно в вагон, он положил пустую корзинку в сторонку и пригласил пассажиров: - Прошу вас, господа! Через минуту мы отправляемся!
Он хотел подать руку Эльзе, но не успел. Какая-то невидимая туша нырнула у него между ног, отбросив к проклятой корзине, и резким ударом отворила дверь в вагонный коридор.
– О, мой Бог!..
– только и проговорил бедняга-проводник и вновь протянул дрожащую руку Эльзе. Но супружеская пара и их маленькая дочка поднялись в вагон без посторонней помощи.
– Вы, хотя бы, отряхнулись!
– сурово сделала ему замечание Эльза, пыхтя от усталости и негодования.
– В каком виде вы встречаете пассажиров?
Проводник посмотрел на свои брюки и увидел, что на них висят какие-то белесые клочки шерсти. Он снял один из них и, поднеся поближе к глазам, удивленно произнес:
– Кажется, это - собачья шерсть...
– Летом все собаки линяют, вы это не знали?
– ехидно усмехнулся Дитрих и, поморщившись от боли в затылке, прошел за супругой и дочкой в купе.
– Но я не вожу в своем вагоне собак!
– обиженно воскликнул проводник, продолжая держать в руке клочок загадочной шерсти.
– И я не собираюсь их возить и впредь: для этого существует специальный вагон!
Если бы бедняга знал, как он заблуждался, произнося эти горячие и искренние слова!.. Шустрый Шнапс уже давно лежал возле ног любимой хозяйки, забившись под сиденье, и старался не дышать, чтобы не выдать свое присутствие подозрительным пыхтением и сопением.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Поздним вечером, когда на небе уже догорал закат и проступил
чуть заметный серебристый месяц, поезд, в котором ехала баронесса Луиза фон Фитингоф со своим семейством, остановился на минуту на какой-то маленькой станции. Дверь багажного вагона приоткрылась и один из его проводников выглянул наружу.