Чудесный день в аду
Шрифт:
– Приготовились, пацаны, – сказал он разведчикам. – Сейчас нашим туго придется. Если у «духов» есть потери, они попрут лавиной.
Словно в подтверждение его слов раздался второй взрыв, и стали слышны вопли раненых боевиков.
– Вторая сработала! – заерзал на земле Мишка. – Третья тоже сработает, это точно! Мы их разместили уступом, никак не минуют!
Стрельба на время стихла. Только раненые орали, требуя помощи…
– Командир, на связь Куму! – тихо заработала рация.
– На связи! Говори!
– «Духи» оттаскивают раненых.
– Раненых пусть уносят, а саперов Суслик пусть выбьет. Пора. Только пусть бьет с глушаком.
– Понял тебя, командир! Я взял рацию Суслика, он ею почти не пользовался, так что связь будет устойчивая.
– Это хорошо. Информируй о любом изменении обстановки.
Потеряв саперов, уничтоженных Сусликом, «духи» озверели и с криками «Аллаху акбар» поперли на штурм высоты. Сработала третья растяжка, но, видимо, и это не остановило их, поскольку тут же короткими очередями застучали пулеметы разведчиков.
И вдруг сразу несколько взрывов «эфок» перекрыли пулеметные очереди. И сразу же наступила тишина. Настолько плотная, что казалась осязаемой…
– Что случилось, Кум? Вы живы? – сказал Седой в микрофон рации.
– Мы-то живы… А вот «духи» – нет. Решили забросать нас гранатами, но они все покатились обратно по склону. Короче, прямо им под ноги. Они откатились назад.
– Много их?
– Было много, а сейчас еще больше. Снизу еще поднимается группа. Думаю, сейчас их не менее пятидесяти. Ну, и потеряли они человек двадцать… Убитыми и ранеными.
Кум некоторое время молчал. Седой чувствовал какое-то напряжение в его речи, но воспринял это как нормальное состояние разведчика в бою. Но все оказалось гораздо серьезнее.
– Командир, Куму! – снова ожила рация.
– На связи! – Седой понял, что случилось, но ждал слов Кума.
– Ситуация у нас следующая: у Суслика осталось пять патронов. У меня одна короткая лента на пятьдесят патронов. Но она снаряжена через один трассерами: я сразу обозначу трассами свое местоположение, и на меня перенесут весь огонь. У Макосея в магазине патронов пятнадцать. У Кефира в ленте – штук двадцать. У Крота патронов больше нет.
– Крота пришли за патронами. У нас еще есть небольшой запас.
Минут через пять на обрез вылез Крот, но идти обратно ему не пришлось – «духи» начали новый штурм.
По плотности огня разведчиков нетрудно было понять, что патроны у них на исходе, так как огонь велся только отсечными очередями по два выстрела. Но и эту атаку они отбили, хотя в один момент «духи» подошли к засаде на десяток метров. Оставив на земле тела погибших, понеся серьезные потери от огня разведчиков, они снова откатились.
Как только стрельба утихла, Седой скомандовал группе отход.
Разведчики вышли на плато, тяжело волоча повисшего на плечах Кума и Кефира Макосея. С первого взгляда Седой понял, что ранение у него тяжелое, поскольку вся правая сторона его «комбы» была залита кровью. Суслик с оставшимся в магазине единственным
Суслика бросило вперед неведомой силой, и, уронив винтовку, он ничком рухнул в траву. Седой тут же бросился к нему, но, увидев на затылке ровное круглое отверстие, почти бескровное, упал на колени. Страшное, тяжкое опустошение накрыло его душу черным покрывалом: Суслик был первым разведчиком, погибшим в его группе…
На какое-то время он выключился из реальности, отупев, потеряв способность мыслить, ушел в какое-то другое измерение, не в силах осознать и принять гибель Суслика. В тот момент, когда, казалось, снайпер уже ушел на безопасное расстояние от возможной гибели…
Седого привел в сознание Кум. Встав рядом на колени, он обнял Седого и сказал:
– Он сегодня выбил их человек пятнадцать. При этом постоянно менял место. Видимо, снайпер «духов» никак не мог его засечь… И вот дождался удобного момента… Давай, Седой, командуй! Потом погрустим о наших павших. Тебе еще нас спасать надо! Макосей тяжело ранен; ему что, кони откинуть, пока ты тут печаль свою разливать будешь? Вставай, командир, «духи» не будут ждать, пока ты оплачешь Суслика! – Кум грубо, силой заставил Седого подняться.
Тяжело ступая, командир пошел к Макосею, которого отнесли в тень под дерево. Вспоров комбинезон у него на груди, Седой увидел пулевое отверстие над соском, из которого толчками била густая черная кровь. Разорвав ИПП, он наложил его на рану, но бинт почти сразу набух кровью. Седой понял, что пулей задет какой-то крупный кровеносный сосуд. Перевернув Макосея, он увидел на спине выходное отверстие, из которого вытекло немного обычной алой крови, и успокоился: нет внутреннего кровоизлияния, от которого Макосей уже бы скончался. Он пошарил в аптечке, вытащил оставшиеся в ней три стерильных бинта и, разорвав упаковку, сделал салфетку. Обмазав края раны йодом – других медикаментов не осталось, – он наложил салфетку на рану и сильно придавил. Макосей закряхтел от боли, но сдержался. Подержав салфетку некоторое время, он увидел, что кровотечение становится меньше, но все же салфетка быстро промокла, напитавшись кровью. И лишь с третьей попытки кровотечение удалось приостановить. Оклеив салфетку пластырем, Седой набрал в шприц анальгин с димедролом и вколол Макосею.
– Спасибо, командир! – прошептал разведчик пересохшими губами. – Мне бы воды немного.
Седой отцепил от пояса фляжку и дал Макосею хлебнуть пару глотков.
Рядом разведчики положили тело Суслика, накрыв его с головой плащ-палаткой.
– Командир, Филину! – Седой вздрогнул от неожиданности, настолько громко в наушнике прозвучал голос радиста-пулеметчика.
– На связи! – отозвался Седой и сам не узнал свой голос.
– По промоине лезут пятеро «духов». Наши действия?