Чудище Хоклайнов
Шрифт:
То, что он имел в виду под чашечкой кофе, вовсе не было чашечкой кофе. У него со вдовой был роман, и он останавливал дилижанс у ее дома и просто загонял пассажиров внутрь. Вдова всем давала по чашечке кофе, а на кухонном столе у вдовы всегда стояло большое блюдо с домашними пончиками.
Вдова Джейн была очень худая, но жизнерадостная женщина чуть за пятьдесят.
Затем кучер с ритуальной чашечкой кофе в руке и вдова уходили наверх. Все пассажиры сидели внизу в кухне, пили кофе и ели пончики, а кучер пил свой «кофе» со вдовой наверху, в ее спальне.
Скрип
Кора
Свой кофр, набитый ружьями, Камерон внес в дом. Ему не хотелось оставлять ружья без присмотра в дилижансе. Грир с Камероном никогда не носили оружия при своих личностях, если не намеревались никого убивать. Только тогда они брали оружие. А остальное время ружья проводили в кофре.
Колючий барабанщик сидел в кухне с чашечкой кофе в руке и то и дело поглядывал на кофр у ног Камерона, но так ничего и не сказал.
Хотя насчет Волшебного Дитя барабанщику было так любопытно, что он спросил, как ее зовут.
– Волшебное Дитя, – ответила Волшебное Дитя.
– Красивое имечко, – сказал барабанщик. – И если ты не против, могу сказать, что ты довольно красивая девочка.
– Спасибо.
Затем из вежливости он спросил, как зовут Грира.
– Грир, – ответил Грир.
– Это интересное имя, – сказал барабанщик.
Затем он спросил, как зовут Камерона.
– Камерон, – ответил Камерон.
– Тут у всех интересные имена, – сказал барабанщик. – Вот меня зовут Марвин Кора Джонс. Немного вы встретите мужчин со средним именем Кора. Я, по крайней мере, не встречал, а уж свет я повидал, включая Англию.
– Для мужчины среднее имя Кора – совсем другое дело, – сказал Камерон.
Волшебное Дитя встала, сходила к печке и принесла Гриру с Камероном еще кофе. И колючему барабанщику налила. Она улыбалась. На столе стояло большое блюдо с пончиками, и все их ели. Вдова Джейн умела готовить.
Дом, как зеркало, не переставал отражать толчки кровати наверху.
Грир с Камероном выпили еще и по стакану молока из красивого фаянсового кувшина. Время от времени они любили выпить по стакану молока. А кроме того им нравилась улыбка на лице Волшебного Дитя. Сейчас она улыбнулась в первый раз.
– Меня назвали Корой в честь моей прабабки. Мне-то что. На вечеринке она познакомилась с Джорджем Вашингтоном. Рассказывала, что он был очень приятный человек, но ростом немножко ниже, чем она рассчитывала, – сказал колючий барабанщик. – Со мной знакомится много интересных людей, когда они узнают, что мое среднее имя Кора. У людей от этого просыпается любопытство. Да и забавно. Мне-то что, если люди смеются, потому что для мужчины забавно носить среднее имя Кора.
Против праха
Кучер и вдова спустились по лестнице, мило и нежно обхватив друг друга руками.
– С вашей стороны действительно очень мило, что вы мне это показали, – сказал кучер.
Лицо вдовы лучилось, как звездочка. Кучер вел себя лукаво-серьезно, но было сразу видно, что он придуривается.
– Хорошо
С этим не поспоришь.
Мысли на 12 июля 1902 года
Примерно в полдень дилижанс громыхал по горам. Было жарко и скучно. Колючий барабанщик Кора задремал. Выглядел он, как спящая ограда.
Грир не сводил глаз с элегантных курганов Волшебного Дитя там, где ее груди подпирали собой длинное и простое платье. Камерон размышлял о человеке, свисавшем с моста. Вспоминал, как напился с ним в Биллингсе, Монтана, как-то раз на рубеже веков.
Камерон не был в этом до конца уверен, но человек ужасно походил на того парня, с которым они напились в Биллингсе. Если это не тот человек, то его брат-близнец.
Волшебное Дитя наблюдала, как Грир таращится на ее груди. Она воображала, как Грир касается их своими ненароком сильными на вид руками. Внутри она волновалась и радовалась, зная, что поебется с Гриром еще до захода солнца.
И все время, что Камерон думал о мертвом теле на мосту: а может, это в Денвере мы с ним напились, – Волшебное Дитя думала о том, что с ним она поебется тоже.
Бинокль
Дилижанс неожиданно остановился на перевале, с которого вниз отгибалась луговина. Стервятники на лугу кружили, садились и снова взлетали в ветхозаветных количествах. Как ангелы плоти, созванные на службу в огромный распростертый храм множества некогда живых беленьких зверюшек.
– Овцы! – крикнул кучер. – Тыщи овец!
Он разглядывал луговину в бинокль. Кучер когда-то был офицером, младшим лейтенантом кавалерии в Индейские войны, поэтому в дилижансе всегда возил с собой бинокль.
Из кавалерии он ушел, потому что не любил убивать индейцев.
– Ассоциация овцестрелов Утреннего округа тут уже поработала, – сказал он.
Все в дилижансе выглянули в окна, а затем и повылазили наружу, когда кучер спустился с козел. Они потягивались, стараясь размотать кольца путешествия, а сами смотрели, как внизу на луговине стервятники едят овец.
К счастью, ветер дул противоположным макаром и запаха смерти не приносил. Они могли любоваться смертью, но близко с нею не сходиться.
– Эти овцестрелы знают толк в стрельбе по овцам, – заметил кучер.
– Для этого только ружье требуется, – сказал Камерон.
Билли
Полумрачный ручей они переехали к ужину. «Никто с этого моста не висит», – подумал Камерон, когда дилижанс въехал в Билли.
На лице Волшебного Дитя возникло удовольствие. Она радовалась, что вернулась домой. Ее не было много месяцев – она делала то, что ей поручила мисс Хоклайн, и вот Грир с Камероном сидят с нею рядом. Ей очень хотелось увидеть мисс Хоклайн. Им будет о чем поговорить. Она расскажет мисс Хоклайн о Портленде.