Чудны дела твои
Шрифт:
Умрёт без золотого поля,
Без сена сочного для лошадей,
Простое и живое слово,
Как птицы крик, не для людей.
В ожидании
Я каждый день молюсь за вас,
Мои родные человеки,
Чтоб не рвалась и с Богом связь,
Когда опустите мне веки,
Когда зима укроет сердце
Холодным снегом, ледяным,
Кто знает буду ли, я, ближе
К Нему, в молитвах, и один,
Но, а сейчас весна
Освободившись ото льда
Несут меня, родные человеки
В, мне неизвестные года
И, что ещё, нам, в предстоянии
Пред Богом должно совершить…
И я, и вы лишь в ожидании
Плоды сей жизни ощутить.
Когда, мне
Я не боюсь живого света,
И я сгорю в нём дочиста,
Когда мне будет искра эта,
Когда приму в свои уста
Простую истину Христа,
Не выходить из человека.
В лжи
Когда ручьи поганых слов
Сольются в грязные потоки,
Пересекут равнину пьяни и ослов,
То вынесут наружу все пороки
Того, кто их изверг
Из чрева тонущего в лжи,
Кто вольно иль невольно миражи
Окрасил чёрной кровью склоки
И захлебнулся в собственной блевоте,
Когда бы не был дьявольски умён.
Ты не…
Ты не права,
Когда в истерике заходишь
За матюгавую черту,
Когда сама себя изводишь,
Втемяшив в лоб, а вот умру…
И небосводы вниз сойдут,
И раскорячится планета,
Меня с работы враз попрут,
Лишат всех званий человека
И буду я гонимый ветром,
Без настоящего борща,
Из койки в койку зайцем прыгать,
Пока не рухну с этажа…
Ты не права, когда жизнь сводишь
К простому русскому борщу,
Но вот сметанки не положишь,
Сам положу и загрущу.
Шмыг
Ночь вылезла бандюгой
На пригорок,
Сфотографировала глазом
Ближние леса,
Потом дома, кусты, заборы,
Нашла лазейку, шмыг туда.
А там, не пряча очи,
Любовь творила чудеса,
Там Лёха Аллу за места
Нежнее сливочного масла
Брал и ласкал, да так,
Что сыпалась извёстка с потолка,
Блин, слишком дерзко,
Для подростка,
Извёстка свежая была.
Степи
Опять сегодня птицей смотришь,
на белый горизонт, за горизонт,
какие чувства мысленно торопишь,
из дома вон, из сердца вон…
Расстроен чем, чем озабочен,
в какую думку клин
не выдернуть ничем и нипочём,
неужто ты опять влюблён…
В морские дали, скалы, острова,
которых степи наши никогда не знали,
чего ж терзаешь так себя,
лети уж, если с мыслями собрался.
Не убивай рождённые тебя просторы
смертельной нелюбовью к ним,
всё то лишь колыбель и звёзды,
в которых ты заквашен, не один.
Лети, пусть будет путь твой бесконечен
и если упадёшь на пол пути,
то вспомни наши степи,
позволь им в тело слабое войти.
Не будь беспечен…
все тайны тела степью рождены,
она за весь, наш род, в ответе,
пока мы здесь, мы ей нужны.
В начале…
Всё, дальше нет пути, стой и смотри,
Как город погружается во тьму,
Как фонари проглатывают пламя
И покидают чёрные столбы
Большими птицами,
На всё, оставшееся время,
В котором надо будет их
Потом найти, вернуть им память,
Чтоб они смогли
Нам объяснить, что с нами было
В начале нашего пути.
Ныне…
Осень ныне скоро обносилась,
к ноябрю была почти гола,
наготы ничуть не устыдилась,
сбросила остатки и пошла…
Будто баба выпившая крепко,
вольно, бесшабашно, как могла,
сохраняя направленье веса,
но в конце пути всё ж прилегла.
И затихла, вроде как уснула,
сонно растворилась в луже серебра,
оттого, как напрочь всё забыла…
с кем была, к кому пришла.
И всё
Бессмысленный, тупой день,
понедельник,
когда всей осени
в нём соберётся хлябь,
не всякий вспомнит…
было ль воскресенье,
осталось впечатленье, будто рад.
И было наслаждение от жизни
не осквернённой тяжкой суетой,
была молитва, было просветление
и в причащение слияние с душой.
Зовущей в неосмысленные дали,
подальше от работы, чтобы знали…
живи, как птица
и всё, сообразуется, само собой.
Всё не…
А ночь всё не проходит,
Не уходит день,
Куда ему прочерчена дорога,
Тревожно,
Не ложится от забора тень
И он повис,
Чему быть невозможно,
И почему никто не удивится,
Часы показывают
Двадцать пятый час,