Чудны дела твои
Шрифт:
или птицу выпь бросало в дрожь.
Позади
Лучше не высматривать нарочно
Сотни дней уставших, позади,
Прожитых, как есть, не в одиночку,
Это всё одно, что разбуди
Спящую собаку на крылечке
Возгласом паскудным… изыди.
В сенцах
В моей жизни не очень забавной
Много встреч мимолётных, пустых,
Не ведущих к одной,
Что-то вроде, когда на троих.
Но она всё равно состоится
В жёлтой роще сентябрьским днём,
В старо-рубленной, малой церквушке,
В сенцах низких, не пред алтарём.
Что такое бывает… в мгновение
Успеваешь узнать и принять
Обжигающим тело, небесное пение,
Как огнь в пустоту – Благодать.
Там и…
Сколь живу не помню точно,
жизнь моя не по часам,
раньше дело шло заочно…
а теперь, везде всё сам.
Жить спешу, чего бы ради,
словно финиша хочу…
для какой такой награды,
всё никак в толк не возьму.
Может ставки вверх взлетели,
я ведь в прошлом был хорош…
пил, курил, спал не в постели,
не в своей, как, не поймёшь.
Не поймёшь, то время было
выше нас, среди ветвей,
так потом, там и осталось…
без навязчивых идей.
В бреющем…
А поезд медленно заходит на посадку,
а нету стрелки прыгнуть в башмаки,
бросаем тему на последнюю раскладку…
кто будет брать вокзальные ларьки.
Кто будет после в белом ресторане
коньяк за щёчкой шариком катать
и девочек в капроновых чулочках
за груди пышные пальцами щекотать.
Нам хорошо, мы в бреющем полёте,
кто в гости к нам, плати и проходи,
мы не матросами служили на морфлоте,
но наше море ждёт нас впереди.
Нас ждут пески промытые водичкой,
окрасом жёлтым, но не золотым,
а нам и это к сердцу очень близко,
а что до злата, то мы погодим.
Наступит ночка звёздами моргая,
мы выйдем к ним, носочками шурша,
и в пол минуты с чалками отчалим,
и вновь гуляй, лети вперёд душа, ша.
Знакомо…
Мне одиночество приятно и знакомо…
Часы на стенке время стерегут
И не надеются, что завтра будет снова,
И в полночь они дальше побегут.
И книга на полу, увы, не верит,
Что я страниц, её, когда-нибудь
Переверну одну, другую, как сумею…
И между строчек тайно просочусь.
В миры чужие, где возможно любят
Обычных женщин, необычных просто нет,
И, что не странно – сами в это верят,
Когда, я извиняясь, нежно лгут.
На ура…
Август месяц, последние дни…
Вот и звёзды померкли, тихо,
Рябь на воде не мешает утятам,
Спрятав клюв под крыло,
Думать… как же, вот, лето
Не простившись ушло,
Может быть возвернётся
Ведь ещё же тепло,
Только звёзды померкли
И в полях отцвело.
Нет, уже не вернётся, завтра месяц другой
Пёстрым делом займётся,
Он художник большой
И уже через пару, нерабочих недель,
По макушкам кустов пробежит акварель
Золотистая, красная, как призыв…
Ну, пора, собираться в дорогу
И лететь, кто куда, на ура, на ура.
Тоже
Он умер, умер, умер,
чтоб только не болтаться
среди возвышенных людей
и более того, чтоб не стесняться
своих несбыточных идей…
Его здесь нет, нет, нет,
но почему не стало
на свете лучше и почему никак
не соберётся белый цвет
без зелени цветущей.
Что изменилось – милость
не выела сердца, не снизошла,
чему дивиться…
она вне человека
жить просто не смогла.
Благодать
В России надо просто жить
И ничему не удивляться…
Под хлеб с селёдкой водку пить
И в русском мате содрогаться.
Он не обидный, он не злой,
Он действенен, без грубой силы,
Щелчок кнута над головой
Взбесившейся кобылы…
И снова тишь, да благодать
Над всей Россией, неприглядной,
И остаётся только ждать
Зимы – заснеженной, нежданной.
Боюсь…
Живу надеждою не знать…
К чему меня Господь готовит,
Боюсь, как должное принять,
Что Он на сердце мне положит.
Боюсь собой очароваться,
Что я единственный такой…
Душой способный возвышаться
Над бесконечной суетой.
А мне то надо, ближе к дому,
Встречать восходы у реки,
На стол ковригу, не солому
И чтоб не сдохнуть от тоски.
И понимать всегда, что рядом,
По жизни всей идёшь и Ты,