Чудо-камень
Шрифт:
За обедом много говорили, смеялись. Учитель рассказывал, как преображаются здешние места. Появилось электричество. Пришло оно издалека. Гигантской шеренгой в сотни верст выстроились они, ажурные мачты, и бредут себе через леса, горы, реки. Стальные великаны несут на своих плечах электрическую реку. Ведь кругом карьеры, прииски, новые заводы, и спрос на энергию огромен.
Местного учителя провожали гурьбой. Он понравился им своей простотой, своей заинтересованностью всем, что нужно людям.
Чувствуется, любит ребят. Говорит о них как о взрослых.
Виделись с ним всего час-другой, а расстались как со старым другом, которого знают давно.
Вечером на берег озера, неподалеку от лагеря, заявились незнакомые люди. Приехали на двух машинах. Может быть, геологи-поисковики? И Платон Ильич пошел с Сенькой разузнать. Нет, не геологи, не поисковики. Люди странные, необщительные. Глядят исподлобья, хмуро и строго. Хуже — воровато. Неужели они? — мелькнула догадка. — Неужели за рыбой?
Вместе с Сенькой сели на берегу озера поодаль и стали ждать. События развертывались стремительно. С машин сняли надувные лодки, быстро наладили их, спустили в воду. Сняли сети. Ясно, браконьеры.
Платон Ильич направился к незваным посетителям.
— Вы кто будете? — обратился он к рыжеусому в клетчатой ковбойке с засученными рукавами, как у мясника.
— А вы кто? — в упор спросил рыжеусый.
— Мы туристы, из Уфы.
— А мы рыбаки, хозяева…
Едва глянув на рыжеусого, Сенька оторопел. Он самый, Петух, что навязал ему свои чемоданы на Уфимском аэровокзале, а потом привел милиционера. Ну и ну! Встретились, все-таки!
— Мы знаем, — сказал Платон Ильич, — сетями здесь не ловят, а вы…
— Мы здешние и лучше знаем, что можно и чего нельзя. Идите себе, занимайтесь туризмом…
— Ловить сетями мы не позволим.
— Интересно, интересно, — уперев, как говорится, руки в боки, усмехнулся усач. — Валите-ка отсюда подобру-поздорову. Не то поссоримся. И запомните, не ваше это дело.
Платон Ильич сказал тихо:
— Не смейте ловить, хуже будет.
Сенька с удивлением поглядел на своего учителя. Ну и Грек! Видал, какой.
Петух сплюнул с досады и заспешил к лодкам. Платон Ильич решил не отступать. Посылать за местным учителем — далеко. Да и что он сделает. Вызвать сюда ребят? Будет скандал. Что же тогда предпринять? Нельзя же спокойно глядеть, как станут разбойничать браконьеры. Нельзя же!..
Лодки отчалили от берега, с них бросили сети… Прошло еще немного времени, и пришлые гости стали тащить их из воды. Улов у них что надо. За какой-нибудь час лодки полны рыбы. Когда они стали возвращаться, Платон Ильич решил, что пора действовать. Взял у Сеньки фотоаппарат. Заснял машину, другую. С номерными знаками. Потом стал у берега и начал щелкать, снимок за снимком.
На лодках сразу завопили. Дескать, разбой, кто разрешил!
— Беги в лагерь! — сунув аппарат Сеньке, сказал Платон Ильич, — а я поговорю. Беги!
Вихров умоляюще поглядел на Грека. Как же бежать? А он, Платон Ильич, один-одинешенек?
— Беги, говорю, иначе все впустую, беги!
Сенька сорвался с места и помчался в лагерь.
Петух первым выскочил на берег и набросился на учителя.
— Как вы смели! Знаете, за это морду бьют!
— Посмейте только тронуть! — строго сказал Платон Ильич. — Хуже будет. А теперь — рыбу в воду. Я шутить не буду. Слышите, всю в воду.
— Вы с ума сошли! Столько наловить — и в воду. Как бы не так.
— Требую всю в воду, и немедленно. Хуже будет! Вы все на пленке. Завтра же она будет, где надо. Слышите, завтра же!
— Чего с ним гутарить, — подлетел молодой краснорожий парень. — Дай в морду, и дело с концом.
Но усатый понял: они в ловушке. Их засняли и пленку унесли. А разоблачат — суда не избежишь. Тут уж не до драки.
— Ладно, больше не станем, — мирно, опуская руки, сказал он. — Нужно, берите и туристам. Всем хватит. А мы уедем.
— Нет, в воду! — настаивал учитель. — Всю-всю в воду!
Да он сумасшедший! — кипятился краснорожий.
Остальные тоже струхнули и оставались у лодок. Ясно, засыпались. Черт их дернул торопиться. Надо было без свидетелей.
С час шел спор. Примчались ребята во главе с профессором. Белоречанина оставили в лагере. Соотношение сил теперь явно сложилось не в пользу браконьеров, и им пришлось сдаться. Чертыхаясь, рыбу вывалили в озеро. Сели в машины и завели моторы.
Петух снова подошел к учителю.
— Ладно, амба! Только, как условились, дальше никуда. А мы больше не будем.
— Эх вы, законник! — подскочил к Петуху Сенька. — Еще милиционера привели, помните? В Уфимском аэропорту? Вас самого нужно в милицию. Народное добро расхищаете!..
— Ладно, ладно, малыш. Не будем разжигать страсти. Рыба есть рыба. Раз водится, плавает — вот и ловят. Нельзя — не будем. Все, амба!
Браконьеры уехали. Чувствовалось, злые, раздраженные, но бессильные что-либо сделать.
Ребята гурьбой обступили Платона Ильича, гордые его мужеством, находчивостью, и радостно возбужденные заспешили в лагерь. Там пылал уже костер, и за ним, они знают, будет интересный вечерний университет.
Золотые прииски
Туристы спустились к небольшой горной речке и пошли берегом. Малый привал устроили на песчаном берегу. Дно речушки тоже песчаное. Вода чистая, местами тихая, местами журчливая. Платон Ильич взял ковш, зачерпнул воды с песком и стал промывать. Надо же выяснить, нет ли золотого песку. Сколько раз останавливались на таких речках, брали песок, промывали, и ничего в нем не было. Потому и сейчас к очередной породе отнеслись равнодушно.
Как обычно, промывка ничего не дала. Платон Ильич сел у берега, разулся, помыл ноги. Сенька взял ковш, спустился чуть ниже по берегу и тоже стал мыть песок. После промывки на дне ковша осталась крошечная золотистая крупинка. С маковое зернышко. Неужели золото? Он побежал к Платону Ильичу: