Чудо купальской ночи
Шрифт:
– Клим! – испуганно крикнула она.
Он резко повернул голову, увидел красный «Ягуар», выходивший из неконтролируемого виража и проскрежетавший по самому краю обочины двумя колесами. Ставров мгновенно оценил ситуацию, прикинул мысленно скорость, на которой неслась мажорная тачка, отметил отсутствие других машин на дороге, успев посмотреть в зеркало заднего вида, и на всякий случай сдвинул свой джип к обочине.
И в этот момент вихлявший по дороге из стороны в сторону зигзагами, явно неуправляемый «Ягуар» вынесло на встречную полосу. Теперь он несся прямо на машину Клима –
Ставров резко выкрутил до упора руль, стараясь вывезти из-под удара машину. И у него получилось! Получилось! Сила-то в руках у него недюжинная! И даже Полине стало видно, что машины разойдутся краями, совсем близко, но разойдутся…
Но в последние мгновения – в четыре удара сердца! – страшный красный болид вильнул назад к центру дороги! Всего одно резкое, дурное движение…
– Держись!! – прокричал Клим.
Полина успела интуитивно рвануть руку вверх, прикрывая лицо локтем… Девушка почувствовала сильнейший удар, сотрясший машину, и даже что-то пропищала или прокричала от страха и провалилась в темноту сознания…
Но очень скоро, буквально через несколько секунд, пришла в себя, увидела перед собой большое белое мутное пятно, тут же перепугалась, что у нее что-то со зрением, и подумала шальной мыслью:
«А как же я теперь работать буду?»
Но с перепугу тут же и сфокусировала зрение, и размытые линии обрели правильные формы и четкость. Поля сообразила, что это не белесый экран потерянного зрения, а надувшаяся подушка безопасности. И почему-то она пугала девушку своей инородностью в четком и строгом пространстве машины, подчеркивая, что случилось несчастье. Полина судорожно начала пытаться ее поскорее сдуть, но сбоку мешала еще одна сработавшая подушка, и обнаружилось, что правая рука девушки не очень-то слушается и болит.
– Сейчас! – услышала Полина слева хриплый голос Клима.
– Мы живы? – от шока глупо спросила девушка.
– Вполне, – уверенно заявил Ставров и попросил: – Ты только не пугайся сильно, Поленька. Сейчас я тебя осмотрю.
Наклонился в ее сторону, полез в ящик покореженного от удара бардачка, пошерудил там рукой и извлек небольшой складной ножик, открыл лезвие и проткнул вянущие потихоньку шары обеих подушек безопасности. Клим придвинулся к Поле совсем близко, погладил по голове, как ребенка успокаивающий взрослый.
– Где болит? – спросил очень заботливым, нежным голосом.
– Не знаю, – почему-то шепотом ответила Поля.
– Ты не смотри вниз, – попросил Клим, поцеловал ее в губы, погладил еще немного по голове и совсем другим тоном распорядился: – Я сейчас пролезу к твоим ногам, осмотрю их, а ты четко исполняй мои указания и не смотри туда пока. Договорились?
– Да, – пообещала Полина.
Вся сила и страшная таранная мощь удара пришлась на правую сторону джипа, где сидела Полина. Скорость «Ягуара» достигала, пожалуй, километров двести в час, а то и больше, и из-за своей низкой посадки он словно клюнулся под правый бок капота ставровского автомобиля. Джип развернуло несколько раз вокруг своей оси, протащив вперед по дороге, где он благодаря своей устойчивости и тяжести встал как вкопанный.
А вот с «Ягуаром» все получилось намного страшней –
Правая сторона джипа была смята спереди и сбоку внутрь, словно его с силой пытались неумело вскрыть огромным консервным ножом, как неподдающуюся железную крышку на закрученной банке огурцов – торчащая вверх, раскуроченная часть крыла, вбитые внутрь фонари и намертво скрюченная и зажатая дверца, вылетевшие стекла.
И все это со стороны Полины!
Ставров понимал и видел реальность и только молился, чтобы Полю обошло самое страшное! Но в том месиве железа, через которое он пытался осторожно пробраться рукой до ее ног, не могло быть ничего хорошего и живого! Ничего!!
И он молился! Не зная, правильно или неправильно вспоминает и произносит молитву, – как мог, как всплывало в памяти, – молился, чтобы обошло эту замечательную девочку, уберегло чудо!
Почти лег на бок, пока тянулся рукой. Так. Вот левая ножка! Осторожно попробуем ощупать и вверх пробраться…
– Солнышко, – посмотрел он на девушку снизу и постарался улыбнуться, – ты мою руку чувствуешь?
– Да, – кивнула она.
– Очень хорошо, – порадовался Клим и продолжил дальнейшее обследование. – Так, Поленька, теперь попробуй пошевелить стопой вверх-вниз. Вот так, молодец. Где-нибудь больно, когда шевелишь?
– Просто болит нога, но не очень сильно, – ответила Поля, прислушавшись к себе.
– Так, – продолжил Ставров, сумев пробраться рукой выше и ощупав всю голень до колена. – Понятно.
Осторожно, с опаской порадовался про себя Клим, что не нащупал ни костей выпирающих, ни явных переломов и глубоких ран. И приступил к самому сложному – добраться до правой ноги, зажатой, видимо, серьезно. Железо, провода, битое стекло – осторожно, пробуя со всех сторон, он сумел-таки достать до ноги и протиснуть руку до колена.
Слава тебе господи! Это просто чудо какое-то – и на этой ножке никаких открытых переломов, выпирающих костей и кровоточащих ран он не обнаружил, но нога сильно зажата в трех местах, и до ступни достать не получилось. Ран-то открытых нет, но переломы вполне реально могут иметь место, и обе ноги зажаты как в тисках – левая-то послабей, а вот правая серьезно, и отек неизменно скоро образуется, а это очень фигово, как и пережатые сосуды.
– Поленька, – нежно попросил Ставров, – попробуй пошевелить правой стопой.
– Не получается, что-то держит и давит, – после нескольких неудавшихся попыток ответила она.
– Ничего, – успокаивал он, – попробуй пошевелить пальцами на стопе.
– Шевелю.
– Где-нибудь стало резко больно от этого движения?
– Больно везде, но такая боль, знаешь, как ушиблась сильно, а от того, что шевелю пальцами, резкой боли нет, просто больно, и все, – честно разбираясь в ощущениях, рапортовала она.