Чудо лихолесское!

Барчугова Евгения Игоревна

— Что тебе нужно? — я не убиваю, если мне или кому-то другому не грозит смертельная опасность.

— Да просто хотел узнать все ли эльфийки такие страшные, — размах, бросок. Конечно, рана не смертельна, но от болевого шока человек падает в обморок. Я и сама прекрасно знаю, что сейчас выгляжу хуже человеческих женщин, но говорить это об эльфийках в целом я не позволю. Достаточно аккуратно вытаскиваю нож и поизношу одно эльфийское заклинание: кровь останавливается, а боль остаётся.

Встаю

в полный рост. В голове всё ещё шумит, но всё равно нужно идти. Правда, идти некуда…

— Извините, пожалуйста… — оборачиваюсь на голос и пытаюсь приветливо улыбнуться. Именно пытаюсь…

— А Вы, правда, эльфийка? — я спокойно киваю.

— Но выгляжу я очень плохо, и это никак не имеет отношения к остальному моему народу.

— А где Вы остановились? — Я рассматриваю странного прохожего. Парень со светло — русыми волосами и доброй улыбкой.

— Нигде.

— Могу я вас пригласить к себе на постоялый двор? — я задумалась. В другом случае мне предстояло провести ночь на какой-нибудь лавочке. А парень ничего плохого не замышлял, это я чувствовала.

— Ладно, а что от меня потребуется? — у людей ничего не бывает просто так.

— Споёте нам, и, если захотите, расскажите о своём народе.

— Ладно, пойдём, — да, никогда мне не приходилось зарабатывать на ночлег своим пением.

* * *

Лютню мне дали, и я около часа пела балладу о Берене и Лютиэн. Наконец пальцы вконец онемели от постоянной игры и мне позволили отдохнуть. Меня пытались накормить, но к пище у меня выработалось стойкое отвращение, и я лишь съела необходимый минимум и запила его одним бокалом ужасного вина. Потом попросили рассказать о приключениях Фродо и девятки хранителей. Рассказывать было тяжело, перед моим лицом вставало лицо Леголаса, то задумчивое, то улыбчивое. Рассказ вышел максимально кратким: всего-то два часа! Потом меня проводили в небольшую чердачную комнатку, единственными предметами мебели которой были кровать и старая рассохшаяся тумбочка. Я стянула с себя костюм и забралась в постель, сил ни на что у меня уже не было.

* * *

Просыпаться совершенно не хотелось, хотя я знала, что это необходимо. Ночью мне приснился тот самый первый поцелуй в мокром от дождя лесу. Но обычных, раздирающих сердце на кусочки боли и грусти не было. Почему-то появилась стойкая уверенность, что всё ещё будет хорошо, и я боялась разрушить иллюзии пробуждением. Я потянулась и, пересилив себя, открыла глаза. Видимо, я сошла с ума: рядом с собой я слышала его дыханье, да и знакомый, родной, чуть горьковатый запах трав витал по комнате. Я крепко зажмурилась, а потом снова открыла глаза. Повернулась на бок. Некоторое время я в шоке смотрела ему в

глаза, потом, взвизгнув, вскочила с кровати, пытаясь одновременно обмотаться одеялом. Глаза пришлось закрыть, так как принц был почти голый, а одеяло я забрала. Голова кружилась и я прислонилась плечом к стене, чтобы не упасть.

— Что ты здесь делаешь? — тихо говорю я.

— Хочу забрать тебя домой.

— Леголас, ты не женился на Вирилен? Всё равно у тебя есть невеста, и я не хочу вам мешать. Уйди.

— Вирилен не моя невеста! — тоже тихо, но с яростью говорит Леголас.

— Ну конечно! — издевательски произношу я. А в душе воскресает надежда: а вдруг всё это всего лишь недоразумение?

— Это тебе Лин сказал? Ты ему веришь или мне?

— Никому я не верю.

— Тин… я тебя люблю, — я открываю глаза и с огромнейшим удивлением смотрю на него стоящего с другой стороны кровати, — И прошу стать моей женой, — голос Леголаса окреп, он с надеждой смотрит на меня. На ехидство у меня уже нет сил.

— Ты шутишь так, что ли? — вышло очень жалобно.

— Нет. Я совершенно серьёзно, — я позорно для воительницы захлюпала носом. Он подошёл и обнял меня и стал гладить по голове.

— Ну что ты? Глупышка… Лин пошутил так, я как понял, что случилось даже челюсть ему сломал. Ведь теперь всё будет хорошо… Вернёмся домой… Тебя откормим, а то это что такое? Ты совсем что ли не ешь? Да не плач ты… Сейчас оденемся поедим и поедем. Витрин, как только услышал твоё имя, как ручной за мной пошёл. Ты же у меня самая лучшая, красивая, смелая, звездочка моя. Ну, перестань плакать, любимая, — я потихонечку таяла слушая комплименты в таком количестве. Я приподняла голову и посмотрела на Леголаса и серьёзно сказала:

— Я тебя тоже люблю, — и снова уткнулась ему в плечо.

* * *

Через пол часа мы спустились в гостиную. Я боялась, что это всё сейчас кончиться и я снова окажусь на той тёмной улице. Леголас ободряюще улыбнулся и взял мою руку в свою. Мы выбрали небольшой столик, и Леголас ушёл заказывать еду. Я всё время напряжённо следила за ним, боясь потерять из виду, наконец он сел рядом со мной, я доверчиво потёрлась щекой о его плечо. Подошёл давешний парень с едой.

— Госпожа, а почему у вас зелёные глаза? Ведь был же серые… — смущаясь, спросил он.

Я улыбнулась.

Ведь не скажешь же ему, что именно сейчас растрёпанная, сидящая на колченогой табуретке и уплетающая малосъедобный завтрак, я чувствую себя совершенно, до одури счастливой.

И только потому, что напротив своего лица я вижу синие глаза и добрую улыбку того, кого я люблю.

И, Моргот всё побери, я согласна выйти за него замуж!