Чудо о Розе
Шрифт:
Длилось это всего мгновение, показавшееся Вике вечностью...
Аркадий что-то говорил...
Звуки, обрывки слов, целые слова, фразы кружили вокруг, разглядывали Вику, что-то пытались внушить...
Монолог Аркадия напоминал трогательный детский лепет... невнятный...
"Кто он?..
– Вика взглянула на Аркадия... ее взгляд выражал сострадание и печаль.
– Наверное, художник... или писатель... уединился... все бросил... картины, книги... весь этот самообман... шепчет стихи, звучащие тихой музыкой... они придают его жизни какой-то смысл, просветляют, дарят избавление... он уходит в себя... видит видения...
Помню, со мной происходило что-то подобное в мастерской Филонова...
Паганини спас меня от этого безумия...
Он
Отец Паганини служил в учреждении... вылавливал шпионов... соседи с ним не здоровались... иногда я видела его на книжных развалах, где всегда толклось много подозрительного народа... они занимались не политикой, а спекуляцией... они пугливо отводили глаза при встрече с отцом Паганини...
Когда отца Паганини арестовали, никакого сожаления я не почувствовала... говорили, что он покончил с собой в тюрьме... повесился... правда, говорили, что ему помогли повеситься... и записку подсунули под язык...
Смутное было время..."
* * *
Утром над островом повис туман, превратив остров в место смутное и мрачное...
К полудню от тумана и мрачности не осталось и следа...
В небе воцарилось солнце...
Странники встали и пошли, преодолевая разного вида препятствия, опасаясь, оступиться и сорваться в пропасть...
Кто не боится смерти?.. она всегда рядом с жизнью...
Скалы ступенями поднимались к небу, у которого не было дна...
На западе небо было укрыто облаками, словно ризами...
Вика шла впереди, прихрамывая, с распущенными волосами, оступаясь, нетвердым шагом, со слезами в глазах...
Ночь она провела с мужем словно с живым, мертвецу шептала слова любви:
– - Боже, обними меня, протяни руку ко мне, лежащей на холодном камне, одержимой любовью... верни мне мужа... возроди его, как возрождаешь ты тех, кого любишь, пребывающих в яме грехов... нет ничего тревожней, чем эта тьма, и ужаснее, чем бездна за ней... цепенея от страха, ощупью бреду во тьме, по краю уловляющей ямы погибельной...
Вика обернулась, увидела бредущего за ней Аркадия, о котором она забыла...
Огонь заката сжигал его, но он оставался невредимым...
"Он как неопалимая купина..." - подумала она...
Аркадий шел и пел плач губами:
– - Я раскрыл объятия любви, и ты лицом ко мне повернулась, не спиной... я увидел тебя озабоченной... ты подумала не о муже, обо мне и не устыдилась... я был подобен выкидышу безымянному... я сам вычеркнул себя из списка живых, уготовил себе погибель и место в преисподней для отчаявшихся и несчастных, сломленных... но я опомнился, увидев Розу, всю ее красоту... я вспомнил путь извилистый, мрачный... и себя увидел на этом пути безобразным, изнемогающим и совершенно бессильным... и шел я этой дорогой погибели по суше, потом по морю, и уже не именовал себя человеком, причислял к нелюдям, сам в своих глазах свет погасил... три дня я отгонял от себя душу... тело мое было без движения и дыхания, бесполезное... и вдруг боль я почувствовал в сердце и встал, путы порвав, которыми ноги были связаны, и, испустив дыхание, вздохнул, обрел я снова душу, забывчивую, лишенную памяти и чувств... там меня никто не ждал, похоже, что и здесь... люди были в испуге... мой взгляд нашел бога в сводах церкви, в которой меня отпевали, бог смотрел на меня с величавым укором, недоступно далекий и близкий... он не призывал меня не для суда, для жизни... внешне я здоров, но душа изранена... плач изливаю на песок как на бумагу, слезами пишу... озираюсь назад и что я вижу?.. со всех сторон тьма беспросветная... звезды как глаза гиен, плач, смех, стоны их слышу... и снова взгляд мой находит бога в сводах...
Аркадий умолк, сел на песок, потом лег...
Вика скрылась в скалах...
Аркадий лежал и размышлял...
"Провалы в памяти постепенно заполняются воспоминаниями...
Не знаю, мои ли это воспоминания?..
Помню подвал, где мы жили с Бенедиктом... писали пьесы для примадонны...
В комнате царили сумерки...
Паганини играл на скрипке... импровизировал...
Бенедикт говорил, что это его исповеди...
Что еще?.. помню, я лежал на песке обнаженный...
Прибой исполнял реквием... чайки были солистами...
Я пел плач, потом встал и пошел... я шел и пел...
Было жарко... тень нужна была и земле, и мне... и вдруг дождь упал, как манна небесная..."
– - Почему ты замолчал?.. продолжай...
– попросила Вика...
– - Я пытаюсь вспомнить... провалы в памяти... вижу город... я бегу по каменистой тропе, заросшей татарской жимолостью, к корабельной пристани... пристань завалена камнями и трупами... за три дня, что я был мертвым, почти мертвым, многое случилось... с гор сошла грязь, волоча дома, деревья, людей... я забрался в барку... ночью поднялась буря... барку унесло в открытое море... шесть или семь дней я плыл в этом скрипящем ковчеге неизвестно куда... что я пережил?.. муки голода, жажды, терзания, смятения... душа снова покинула меня и вернулась от жутких звуков скрежета киля барки по камням... душа слилась с телом... барку прибило к одному из западных островов... их еще называют блуждающими... обходя остров, я наткнулся на утопленников... я шел и качался, как качалась барка под ударами волн... я слегка опасался... мало ли что?.. но я не потерял надежду увидеть, что остров обитаем и его населяют не только птицы, собравшиеся словно на торжество... они оглашали скалы радостными криками, а я жалобными стонами и воплями...
Аркадий умолк, снова запел... он шел и пел...
Сопровождаемый птичьим хором, плач казался вдвое жалостнее через созвучия...
Вика шла за Аркадием молча, одержимая сомнениями, страхами и надеждой на спасение...
И этот день погас... ушел под воду...
Странники продолжили свое странствие... они искали убежище...
Повсюду им мерещились угрозы...
Наконец, они нашли расселину в скалах, заползли в нее и затихли...
Вика уснула, а Аркадий лежал, прислушивался, вздыхал... ждал рассвета...
Аркадий был сиротой... мать родила его и умерла... до 7 лет он был похож на мать, как отражение в зеркале... потом стал похож на отца, когда улыбался...
Так говорила тетя... тетя и дядя появились у Аркадия, когда ему исполнилось 13 лет...
Аркадий был застенчивым мальчиком, невинным и как бы утомленным...
Неведомый бог охранял его от всякого вреда...
Аркадий восхищался дядей и не доверял тете, она была актрисой, обожала театр...
В 27 лет Аркадий был все еще невинен...
В возрасте Христа он пережил арест и смерть...
Он очнулся при отпевании, напугав дьякона...
Аркадий невольно улыбнулся, вспомнив изумление дьякона...
Он не мог вспомнить, как очутился на острове...
"Лучше не вспоминать, как я вздыхал, томился, сочинял плачи от немоты своей, и заливался слезами от избытка слез... оставим это..."
Аркадий перенесся куда-то... и заснул...
С ним такое бывало... ненадолго он терял связь с происходящим...
Во сне ему было 37 лет... день он проводил на службе, а ночь с Бенедиктом...