Чудо о Розе
Шрифт:
Аркадий увидел Вику, такую близкую и далекую... ее улыбку как образ света, видение радости...
Он был удивлен и восхищен... он почувствовал ее дыхание, движение ее губ...
Вика назвала его именем мужа и стала рассказывать свою историю с самого сначала...
Дети окружили ее... они стояли спереди и сзади, справа и слева... они пели хором плач Вики...
Или это хор птиц?..
Аркадий прислонился спиной к скале и присоединил свой голос к птичьему хору...
Прибой аккомпанировал...
Вздрогнув от
"Откуда здесь лавр и олеандры?.. и эти полуобнаженные женщины... одалиски... и Вика среди них...
Не открыл ли я ей мечты души моей, просьбы и моления?..
Куда она смотрит?.. что она видит?..
Нет, не меня она видит... она видит утопленника, который ночью обнимает ее, а днем идет за ней тенью...
Вот кем он стал...
А кем стану я?..
И этот день ушел, одев небо печальными ризами...
Кротость проявилась в нежном веянии ветра...
Аркадий лежал, слушал тихий шепот листвы, беседующей с ветром...
Аркадий заговорил с листвой и ветром о любви... это был скорбный плач...
Вдруг Аркадий встал на ноги, подошел к краю скалы и бросился в море, чтобы утонуть... но не утонул, выполз на песок, волоча ноги, как хвост... дрожащий, повизгивая, словно пес...
Вода была ледяная... она обожгла его...
Близился рассвет, покрасивший лик луны в цвет крови...
Аркадий привстал и увидел барку, свой ковчег, на котором он плыл, свои следы на песке, когда он полз из воды на чреве, как змей...
Рассвет избавил Аркадия от тщетных попыток вспомнить что-то еще...
Перед глазами мелькали какие-то люди, лица...
Он вспомнил свое предательство и бесчестье, как он уступил в твердости и оказался среди бесноватых...
"Но кто-то оживил меня, излил на меня дождем благодать... а захотел бы, мог и в яму столкнуть..."
Аркадий вспомнил, как некто вырвал его из сладостной неги и опять вернул в состояние пса дрожащего...
"Не укрыться от всевидящих очей неба, проникающего взгляда бога в душу смятенную, трепещущую от сомнений и страхов ночных..."
Аркадий увидел себя у разбитого ковчега, беспомощного, осужденного на одиночество, издающего лишь стоны...
Он лежал на песке у обломков барки, вспоминал о пощечинах и плевках прошлой жизни, если только это была его жизнь...
Он стоял у ковчега и слагал плач... или исповедь кающегося, побежденного стыдом, умершего и родившегося вновь для любви...
Появление Бенедикта обрадовало Аркадия...
– - Успокойся, все это было обманом воображения...
– сказал Бенедикт, пытаясь согреться...
Птицы ходили поодаль, оставляя следы на мокром песке...
– - Если бы ты понимал птичий язык, вот что ты прочитал бы:
"Ободрись, и будь осторожен... кругом засады, которые посылает тебе
Не тебя, мертвого она пытается оживить слезами...
Она лишает тебя разума своей красотой... закоченелого, голого она укроет водорослями и уплывет на яхте примадонны с морским капитаном..."
– - Не верю я тебе... она, лежит без сил, едва дышит, дрожит и как собака зубами ляскает... на холод негодует... сил у нее нет оттащить утопленника подальше от воды, поближе к камням, укрыть его от прилива и ветра, который и тебя насквозь продувает, но все это далеко от глаз твоих... ты лежишь, думаешь о городе, о славе, но тебя преследует лишь срам и стыд... они по следам твоим идут...
"Нет снисхождения бежавшему от суда, явившему подлую низость пусть и в беспамятстве или в безумии... впрочем, мнение мое ни к чему... лучше забыть... и все же хотелось бы знать, как я здесь очутился... помню, как волна перевернула барку... и лежать бы мне на дне вместе с баркой, если бы на моем пути не попался этот птичий остров...
Судьба и случай высадили меня здесь...
Какая меня здесь ждет жизнь?..
Даже птицы меня сторонятся, гадок я им, чужд... они понимают, что им на пользу и что во вред...
Для чего меня бог опять спас, от беды сохранил?.. если только смерть - это беда...
Жизнь - обуза... душа у тела в недостойном рабстве, служит его прихотям...
Ночью холод, дрожу... днем жара, потею... плащ весь в дырах... я похож на птичье пугало...
Птицы смотрят на меня как на бродягу, которого выгнали из города, вытолкали в шею... собаки облаяли, дети грязью забросали... им веселье, гам...
Прошлой ночью мне приснились девочки, шесть или семь, все рыжие... и весталки...
О чем этот сон пытался мне сказать?..
Однако надо искать убежище... небо ненастное, и ветер дует с севера... море то хмурится, то играет улыбкой луны...
А вот и убежище... ковчег... или гроб повапленный...
Я с трудом протиснулся в щель, заполз, лежу в каюте, кутаюсь в плед и пытаюсь вспомнить, сон это был или явь?..
В ушах все еще звучал голос Розы пленительно-нежный и смех ее восхитительный, вдруг прерванный жутким криком птиц...
Слетелись как на панихиду...
Помню, я очнулся, в глазах потемки, иду ощупью, дрожу, озираюсь... и вдруг вижу Вику, ее мать... она лежала на груди утопленника с мокрым от слез лицом... пела плач:
"Ты лежишь безмятежно, распростерся, не дышишь, предоставляешь морю дышать, убившему тебя... и ветру, завивающему твои кудри, как у цветка гиацинта... ах, если бы ты видел весь этот ужас, который видела я, сражаясь с волнами и страхом... весь берег был покрыт обломками барки и утопленниками, которые теперь вместе с тобой ждут суда... те, кого море кормило, теперь будут кормить море... лишь я от неволи смерти спаслась...