Чудо в аббатстве

Холт Виктория

– Тогда надо радоваться, ведь ты еще не потеряла свою!

– Ты все прежняя, Дамаск. За все благодаришь судьбу. Как хорошо, что ты рядом.

Кейт тоже осталась прежней. Она расспрашивала о доме, а когда мы заговорили о Кезае, немного взгрустнула.

– И это дитя от того человека, - сказала она.
– Интересно, какой она вырастет. Зачата в грехе.., и от таких родителей.
– Кейт положила руку на живот и улыбнулась.

Она не хотела расставаться со мной, сказав, что нам нужно многое обсудить, ведь если бы я отказалась приехать, она навсегда перестала бы со

мной разговаривать. Когда я ответила, что сначала распакую багаж, Кейт возразила, что в этом нет нужны: есть служанки. Но мне хотелось сделать все самой, поэтому я разобрала вещи и показала маленькое шелковое платьице для ее ребенка. Оно было сделано из шелка, изготовленного в нашем доме (матушка разводила и шелковичных червей). Кейт осталась к нему безразлична, ей больше понравился прелестный миниатюрный браслет, который я захватила с собой. Мои родители надели его мне на руку, когда я родилась.

– Когда твой ребенок больше не сможет носить браслет, ты вернешь его мне, - сказала я Кейт.

– Чтобы ты могла надеть его на ручку собственного младенца? Договорились, Дамаск, а когда твоя свадьба?

Я покраснела, хотя и не хотела выдавать своих чувств.

– Не имею понятия, - резко ответила я.

– Лучше выходи замуж за Руперта, Дамаск. Из него получится хороший, добрый муж - как раз мужчина для тебя. Он будет заботиться о тебе и никогда не посмотрит на другую женщину. Он молод - не то что мой Ремус. И хотя у него нет состояния, твоего хватит на вас обоих.

– Спасибо, что ты так просто устроила мое будущее.

– Бедняжка Дамаск! Давай будем искренними друг с другом. Ты хотела бы выйти замуж за Бруно. Но ведь это безумие, Дамаск? Он совершенно не создан для тебя.

– Как оказалось, и для тебя тоже.

– Иногда мне кажется, уж лучше бы я ушла с ним.

– Ушла?
– резко переспросила я.
– Куда ушла?

– А, пустые фантазии, - ответила Кейт. Потом крепко обняла меня и сказала:

– С твоим приездом я опять ожила. Это место душит меня. Когда я при дворе, все по-другому. Там все приводит меня в восторг, Дамаск, но тебе это не понять.

– Я знаю, в твоих глазах я необразованная сельская девочка. Однако, обрати внимание, мой дом расположен ближе к Лондону, чем твой. Хотя воображаю, как это увлекательно проводить время при дворе, занимаясь сплетнями и интригами, дрожа каждую минуту, что за это тебя могут отправить в Тауэр.

Очень увлекательно жить в ожидании, то ли ты отправишься домой, то ли тебе отрубят голову. Кейт громко рассмеялась.

– Хорошо, что ты здесь. Благослови тебя Господь, Дамаск, за то, что ты уже в замке.

– Спасибо. Думаю, все же лучше слышать твои благословения, чем проклятия, если бы я не согласилась приехать.

Настроение мое улучшилось. Я думаю, мы составляли странную пару. Я не одобряла почти всего, что делала Кейт, она вела себя высокомерно по отношению ко мне, и, - хотя мы все время спорили, мне было хорошо рядом с ней. Наверное, потому, что мы выросли вместе, она была как бы частью меня.

В тот вечер мы поужинали вдвоем в ее комнате, в которой стоял маленький столик, за которым она часто обедала.

– Готова

поклясться, что ты со своим мужем и обедаешь, и ужинаешь здесь, когда он бывает дома, - сказала я.

Кейт опять засмеялась, глаза ее презрительно сверкнули.

– Ты же знаешь, что Ремус становится глуховатым, о чем бы мы стали говорить с ним наедине, как ты думаешь? Поэтому мы к обеду всегда приглашаем гостей. Когда к нам приезжают люди, которых принимают при дворе короля, то бывает особенно весело. Но чаще наши гости - это сквайры. Они ведут бесконечные разговоры о пахоте, засолке свинины. И тогда мне хочется закричать от тоски.

– Я уверена, лорд Ремус считает тебя очень уживчивой супругой.

– Ну, по крайней мере, я рожу ему ребенка.

– А он полагает, это стоит той цены, которую он платит. На тебя, - я бросила на нее внимательный взгляд, - очень приятно поглядеть даже в твоем теперешнем состоянии. И ты, несомненно, вернула ему юность, доказав, что он еще не очень стар и может зачать дитя.

– Я сказала, что подарю ему ребенка. Я не сказала, что он отец, - выпалила Кейт.

– О, Кейт!
– воскликнула я.
– Что ты имеешь в виду?

– Хватит! Я слишком много болтаю. Но ты не в счет. Мне просто хочется сказать тебе правду, Дамаск.

– Значит.., ты обманула Ремуса. Это не его ребенок. Как же ты можешь притворяться, что отец он?

– Ты еще не знаешь мужчин, Дамаск. Их легко убедить в том, что они в действительности не могут сделать. Ремус очень горд, что скоро станет отцом, и поэтому готов забыть о рогах, которые я ему наставила.

– Кейт, ты бесстыдна, как всегда.

– И делаюсь все более бесстыдной, - насмешливо продолжила она.
– Ты, конечно, не ожидаешь, что по мере накопления опыта я сделаюсь лучше.

– Я не верю тебе.

– Я рада этому, - улыбнулась Кейт.
– Мое неблагоразумие прощено.

– Скоро ты подаришь миру новую жизнь, это величайшее испытание для любой женщины, а ты, не думая об этом, разыгрываешь меня.

– Я жила в уединении целых два месяца - гости не в счет. Я вынужденно терпела Ремуса. Я вела себя как женщина, жаждущая ребенка.

– В глубине сердца ты ведь хочешь его?

– Я не рождена быть матерью, Дамаск. Я хочу танцевать при дворе, принимать участие в королевской охоте, почаще бывать в королевских замках и дворцах. Недавно в Виндзоре мы танцевали, сплетничали, смотрели пантомиму или пьесу, а потом был бал. Это настоящая жизнь. Я тогда забываю...

– Что ты хочешь забыть, Кейт?

– О, опять я говорю много лишнего!
– воскликнула она.

У Ремуса был очень красивый сад. Он наверняка привел бы в восторг мою матушку. Я пыталась запомнить о нем как можно больше, чтобы рассказать ей, когда вернусь домой. У меня появилось любимое место в саду - пруд, окруженный тенистой аллеей. Стояло лето, и деревья были покрыты густой листвой. Кейт и я любили посидеть у пруда и поболтать.

Меня радовала перемена, происшедшая с Кейт со времени моего приезда. Гримаса недовольства исчезла, она часто смеялась, правда, в основном надо мной, но с терпимостью и нежностью, так знакомыми мне.