Чудо в аббатстве
Шрифт:
– И вы смеете говорить о законе? А по какому праву вы получили Аббатство? На какие деньги перестроили его? Вы думаете, я не догадываюсь? Вы считаете, что сможете заморочить мне голову рассказами о чудесах? Нет! Я знаю, откуда взялось ваше богатство.
Я увидела, как побледнел Бруно. Он был встревожен.
– Да, - повторил Саймон Кейсман, - я знаю, откуда взялись сокровища, чтобы восстановить великолепное Аббатство, чтобы вновь собрать вместе монахов и мирских братьев! Вы получили их от врагов Англии! Из Мадрида и Рима.
–
– Если это ложь, то как вы получили свое богатство? Ответьте мне, Бруно Кингсмен. Святой Бруно., ответьте на мой вопрос. Откуда взялись деньги на перестройку Аббатства и восстановление хозяйства? Вы собираетесь сказать, что все это делалось на прибыль, полученную от фермы? Я вам не верю. Много золота было потрачено на это поместье, и я спрашиваю вас, откуда оно взялось? Вот что я хочу знать.
Пение прекратилось. Я увидела мужчин, сгрудившихся недалеко от выхода из церкви.
– Лгите мне, если хотите!
– воскликнул Саймон Кейсман, лицо его пылало страстью.
– Меня вы не обманете. Я знаю. Я всегда знал. Деньги поступали из Испании и Рима. Они даны врагами страны, которые хотели бы, чтобы папа опять стал Верховным главой церкви.
– Вы лжете!
– воскликнул Бруно.
– Тогда откуда? Откуда взялись такие огромные деньги на постройку этого поместья? У кого есть такие сокровища, кроме как у Его Величества короля и богатейших семейств страны? Поведайте нам об этом, Бруно, Святой Бруно-чудотворец, расскажите нам Их даровало небо? Они с небес свалились, ваши сундуки?
– Да, - мрачно ответил Бруно. Саймон Кейсман расхохотался.
– Вы называете небесным даром то, что пришло из Испании. Я и многие другие назвали бы это изменой! Когда было произнесено это, в церкви стало тихо. Потом Бруно произнес:
– Уходите. Вы здесь чужой!
– Конечно. Я ведь не нарушаю законы. Вы хотите восстановить монастыри. Я знаю о существовании таких планов. Их придумали в Риме и Испании, где живут ваши хозяева. Но не думайте, что я позволю осуществить это!
Бруно повернулся и пошел в глубь церкви. Я отпрянула в тень, и, когда Саймон Кейсман, полный решимости, проходил мимо, подумала: "Он донесет на нас. Завтра вечером Бруно будет в Тауэре".
Потом мои мысли обратились к девочкам и к тому, что может случиться с ними.
Я побежала за Саймоном Кейсманом. Он услышал мои шаги, остановился и медленно повернулся.
– Ты хочешь что-то спросить у меня?
– сказал он.
– Да. Что ты собираешься делать?
– Исполнить свой долг.
– Я думаю, что ты доносишь уже не в первый раз. Саймон притворился, что ничего не понял.
– Возможно, что и не в последний. Я чту закон.
– Особенно, когда можно извлечь выгоду.
– Извлечь выгоду! Какую?
– Например, отомстить.
– Ты драматизируешь, моя дорогая Дамаск.
– Он внимательно разглядывал меня, и я вспомнила, что на мне
Страх сделал меня безрассудной.
– Доставит ли тебе месть такое же удовольствие, как и чудесный дом, получить который у тебя не было надежды, пока жив был мой отец?
– Я не понимаю тебя.
– Разве? Ты ведь уже один раз выполнил свой долг, причем с большой прибылью для себя, не так ли? Обескураженный, Саймон Кейсман молчал.
– Я знаю, что ты донес на моего отца. Ты - неблагодарный негодяй! Убийца!
– промолвила я.
– И это ты говоришь человеку, у которого в руках твоя жизнь?
– Зачем она, если не можешь сказать правду?!
– Ты всегда была смутьянкой, Дамаск! Что за безрассудство! Ты сделала не правильный выбор. Ты выбрала Бруно... Человека или святого? Что же, скоро увидим. Он будет хорошо смотреться на виселице.
– Ты решил донести на него, как донес и на моего отца?
– Твоего отца?
– Не пытайся обмануть меня, Саймон Кейсман. Мой отец взял тебя в свой дом. Ты был беден. Все, что у тебя было, это жадность, зависть и беспринципность. Ты - эгоистичный, злобный и неблагодарный человек.
– О да, я действительно нарушал заповеди...
– Хоть раз ты сказал правду. Ты убийца моего отца, Саймон Кейсман. Ты хотел завладеть всем его достоянием.
– Признаю. Я вожделел к его дочери, даже сейчас мое желание не исчезло.
– Как ты смеешь!
– А как смеешь ты, моя безрассудная красавица? Перед тобой человек, который может отправить всех вас уже завтра в Тауэр, а ты оскорбляешь его.
– Я буду проклинать тебя до последней минуты моей жизни. Неужели ты не любил своего отца?
– Я никогда не знал его, и мне не ведомо это чувство.
– А я обожала своего отца. Последний раз я видела его в Тауэре, откуда его вывели на казнь и отрубили голову. Ты, Саймон Кейсман, виновен в этой смерти, и ты думаешь, я когда-нибудь прощу тебе это?
– Твой отец был дураком. Ему не следовало давать приют священнику. Он знал, что преступает закон, такие люди заслуживают неожиданной и жестокой смерти. Спрятать священника, восстановить распущенное Аббатство - это преступления, которые караются смертью. Хорошо бы тебе понять, что ты угрожаешь человеку, от которого зависит очень многое.
– Тебе мало того, что ты убил моего отца, ты хочешь погубить нас всех. Тебе нужно это Аббатство, разве не так?
– Как ты глупа, Дамаск! Я не хочу причинять тебе зло. Разве ты не моя падчерица?
– К сожалению, да.
– К которой я, несмотря на все ее своенравие и недоброе ко мне отношение, всегда испытывал самые теплые чувства.
– Испытывал ли ты их к кому-нибудь вообще?
– К тебе, как ты знаешь.
– И ты утверждаешь, что поэтому хотел жениться на мне, а не для того, чтобы завладеть состоянием моего отца?