Чудо в перьях
Шрифт:
— С лаборанткой вашей шушукался, — вздохнула Елена Борисовна. — И чем-то соблазнял. А она, дурочка, поверила.
— Неправда! — подскочила Зина. — Не видели, так не говорите!
— А мне не надо видеть, девочка! — сказала Елена Борисовна. — Я ведь это чувствую через сознание любимого человека… Сейчас он горит от желания. Что, я не права?
Я скосил взгляд на экран, где сидели, приоткрыв рты, члены комиссии. Потом они начали переговариваться.
— Ну-ну, — сказал руководитель, почесав себе полуседую, под Хемингуэя,
— Смотрит на монитор, где вас показывают, — устало сказала Елена Борисовна. — Неужели кто-то еще сомневается в моих способностях?
— Не в этом дело, — сказал руководитель. — Мы хотим понять природу явления. И определить ваши возможности. Есть же граница какая-то… Скажем, вы не смогли определить, что именно испытуемый обещал нашей ассистентке.
— Даже не напрягалась… — махнула рукой Елена Борисовна. — Что обещают мужики, когда хотят? Одно и то же. Пусть сама вам скажет, если интересно. И потом, испытывают здесь меня, или я чего-то не понимаю?
— Все правильно! — снова возник голос Радимова откуда-то с неба. — Продолжайте ваш эксперимент, уважаемые.
— Зина, дайте прочесть Павлу Сергеевичу, что у вас записано по программе.
Зиночка, улыбнувшись, протянула мне листок бумаги. Она старалась не смотреть в сторону погрустневшей Елены Борисовны.
— «Левой рукой дотронуться до правого уха», — прочитала моими глазами Елена Борисовна. — Дальше что?
— Зина, читайте сами и шепните Павлу Сергеевичу! — раздраженно сказал руководитель.
— Слушаюсь, Лев Георгиевич! — извиняюще сказала девушка и, как школьница, прикрыла листок рукой, чтобы не подглядывали и не списывали.
Затем жарко зашептала мне в ухо:
— Подвиньте к себе стакан с водой и выпейте из него.
Для удобства, будто не слыша, я обнял ее за дивную, податливую талию и прижал к себе. Потом сделал, что она просила.
— Я не могу так, — сказала Елена Борисовна. — Пусть она отодвинется. Что-то насчет воды, которую следует выпить. Но слишком сильные помехи…
— У нас тоже зашкаливает, — кивнул Лев Георгиевич. — Вы очень уж эмоциональны, Елена Борисовна. Может, вам следует передохнуть? А мы бы пока связались по телефону с нашими зрителями, чтобы узнать об их впечатлениях. Договорились? Вот и чудненько.
Экраны погасли. Мы с Зиной остались наедине, отключенные от внешнего мира, если не считать смутных прозрений Елены Борисовны. Она сидела напряженная, стараясь не смотреть в мою сторону. Но я уже знал, как себя с ней вести.
— Ну-с, — сказал я и уже привычно обнял ее. — У тебя парень есть?
— Был. — Она сняла мою руку со своего плеча. — Я говорила уже. Он в армии.
— Ах этот… Который тебя недооценивает. А что у тебя с ним было? — Я мягко, но настойчиво вернул руку на прежнее место.
— Что у других бывает? — Она повернулась ко мне. — Ну почему у вас у всех одно и то же на уме? Вас любит такая красивая, такая
— А я пользуюсь случаем, — согласился я. — Не очень-то приятно чувствовать себя подопытным кроликом. Нужна какая-то компенсация. Ведь я тебе нравлюсь. Я же вижу.
— Пусть она лучше скажет, нравлюсь я вам или нет! — оттолкнула она мои руки. — Она читает ваши мысли. И не соврет, как некоторые.
— Это не входит в программу эксперимента, — возразил я.
Но в этот момент снова зажглись экраны мониторов. Зина оттолкнула меня локтем и сурово сдвинула бровки.
— Мы получили несколько звонков от наших зрителей, — сказала ведущая. — Вот что говорит Василий Пименов из села Павловская Слобода соседней с нами области. Он просит передать привет земляку Паше Уроеву, с которым сидел за одной партой, и утверждает, что тоже отгадывал все его действия в отношении лаборантки, поскольку на его месте поступил бы точно так же. А Вера Семеновна Поспелова, живущая на соседней с телецентром улице, считает, что все подстроено, отрепетировано заранее и снято на пленку. Что можно ей ответить, Лев Георгиевич?
— Вы уже ответили сами, рассказав всем о ее подозрениях, — пожал плечами Лев Георгиевич. — Мы можем продолжать?
— Еще один последний звонок… Так, Арина Сергеевна, восемьдесят шесть лет, из села Пахомово, спрашивает вас, Елена Борисовна, можете ли вы лечить от недержания мочевого пузыря?
— Разумеется, нет! — раздраженно сказала Елена Борисовна. — Заканчивайте! Уже все знают, что мои необыкновенные способности видеть через экран телевизора касаются только одного человека, где бы он ни находился, а в остальном я обыкновенная, замотанная жизнью женщина, вдова, имевшая несчастье полюбить недостойного человека.
— Елена Борисовна! — воскликнул Лев Георгиевич. — Я просил бы вас о корректности! Мы так не договаривались… Успокойтесь, и мы продолжим.
Зина рядом со мной стала быстро переключать тумблеры и кнопки.
— А сейчас нас кто-нибудь видит? — спросил я.
— Никто, кроме Елены Борисовны. Она видит вас внутренним зрением через экран своего телевизора.
— Тогда продолжим, — сказал я, положив ей руку на колени. — Пусть скажет телезрителям, где сейчас моя левая рука. И что делает правая.
— Но это не входит в программу! — попыталась она меня оттолкнуть, но не слишком убедительно.
— Тем лучше, — сказал я.
— Зиночка, почему ты молчишь? — встревоженно спросил Лев Георгиевич. — Сейчас вы должны работать по третьему пункту, ты слышишь меня?
Зина уже ничего не могла ему ответить.
— Елена Борисовна, может, вы скажете, что там происходит? — допытывался Лев Георгиевич.
— У меня нет слов, — спокойно сказала Елена Борисовна.
И тут рука ассистентки, нашаривающая кнопки на пульте, обхватила мою шею, а ее язык затолкнул мой язык в глубь рта…