Чудо в ущелье Поскоков
Шрифт:
Культура, со своей стороны, через журналистские связи разузнал, что на венчании в субботу в кафедральном соборе Святого Духа, кроме родственников и друзей жениха и невесты, градоначальника, жупана и министра внутренних дел, будет еще примерно пятьдесят полицейских, обычных и из спецназа. Приглашения на венчание отпечатаны втайне, никто не знает где именно, каждое пронумеровано и заверено подписью начальника полиции. Церковь тщательно осмотрена, и перед ней постоянно находится патрульная группа в форме; кроме того, можно предположить, что среди туристов, которые с кино- и фотокамерами
Задумчиво выслушав отчеты, сержант Миле тяжело вздохнул:
— Задуманное будет трудно осуществить силами четырех человек.
— Как это четырех? А я?! — воскликнул дядя Иве.
— Сеньор, не обижайтесь, но вы уже в возрасте, это не…
— Парень, чтобы я больше не слышал от тебя такого, — перебил его дядя гордо. — Дети у меня выросли, я дал им в руки хлеб, и мне больше нечего бояться. Если кто и погибнет, то пусть лучше это буду я, чем кто-нибудь помоложе.
Слушая его, тетя Роса тихонько высморкалась в фартук с цветами.
— Ну хорошо, если вы так хотите, — сказал сержант неохотно. Прикурил сигарету от зажигалки «Зиппо», на которой был выгравирован герб их воинской части, выдохнул дым и повернулся к Культуре: — Культура, тут нам потребуются твои шахматные мозги.
Культура разложил на кухонном столе карту города и, сконцентрировавшись, долго смотрел на нее, а потом вдруг принялся лихорадочно чертить на ней какие-то стрелки. После нескольких часов выкраивания и перекраивания, препирательств и согласований у них был готов окончательный план, самый лучший, какой они могли составить, принимая во внимание ограниченное количество людей и ресурсов. Это была смелая и рискованная акция. Всего один неверный шаг — и все кончится плохо, но даже если кто-то и сомневался в успехе, он этого не показывал.
Застегивая молнию на спине свадебного платья, мать смотрела на отражение Ловорки в зеркале, и от нее не укрылась подавленность невесты.
— Вот коза глупая, — сердито сказала она.
— Да не люблю я его, — шепнула Ловорка.
— Ну вот, опять за свое. Она его не любит. Как будто это важно. Вот иногда купишь туфли, а они тебе немного маловаты. Не беда же, разносятся. Ты что, думаешь, что кто-то придет с туфлей точно на твою ногу? Дорогая моя, ничего страшного! Золушке тоже не налезала, но она была женщина умная, разглядела: парень что надо — хорват, католик, спокойный, материально обеспечен, физически и душевно здоров, где жить есть… И что тебе еще нужно? Стиснешь зубы и обуешься. А если немного жмет пальцы или натирает пятку, ничего страшного. Главное — не остаться босой.
— Без пяти одиннадцать, стрелки совпали, кто-то обо мне думает, — вдруг задумчиво произнесла Ловорка, а мать поняла, что дочка ее вообще не слушала.
— Иди ты в жопу со своими стрелками!
В десять пятьдесят пять, точно по плану, перед двумя полицейскими в парадной форме, дежурившими на лестнице Перистиля, в глубине колоннады кафедрального собора появились двое священников в черных сутанах, с белыми
— Ваши приглашения, пожалуйста, — сказал один из полицейских, и священник, тот, что пониже, полез в левый внутренний карман, потом в правый и в оба внешних. Проверил даже брюки, смущенно улыбаясь сотрудникам Министерства внутренних дел.
— Похоже, они остались в отеле, — наконец проговорил он, виновато глядя на полицейских. — Его Экселенция сегодня утром так спешили в Архиепископскую семинарию, что мы, должно быть в суматохе…
— Без приглашения нельзя, — неумолимым тоном прервал его полицейский. — Так что освободите проход!
— Но я бы попросил вас меня выслушать. Его Экселенция апостольский нунций, монсиньор Джулиано Сальваторе именно затем и приехал, чтобы по случаю того, что господин Капулица и его избранница вплывают в брачную гавань…
— Парень, ты не понял, что я тебе сказал?
— …лично передать сердечные поздравления святого отца Бенедикта Шестнадцатого, — закончил толстяк на одном дыхании, а оба полицейских вдруг застыли в оцепенении.
— Бенедикта? — спросил один с сомнением.
— Папы Бенедикта Шестнадцатого, — кивнул тот священник, что был пониже. — Его Экселенция апостольский нунций, — добавил он, указав рукой в сторону высокого с бородкой и очками, — будет весьма разочарован…
— А ты ему кто? — прервал священника полицейский.
— Вы, — предусмотрительно поправил его коллега.
— Переводчик, — объяснил священник и, обернувшись к апостольскому нунцию, что-то кратко сказал по-итальянски.
— Си, си, — ответил тот, серьезно кивая и пощипывая бородку.
Его Экселенция, похоже, был немногословен. Впрочем, это и неудивительно, ведь кроме «си, си» из итальянского он больше ничего не знал.
— Скажите, прошу вас, апостолу нунцию… — начал первый полицейский.
— Апостольскому нунцию, — поправил его другой.
— Господину апостольскому нунцию, что мы извиняемся за причиненное неудобство, — закончил первый и учтиво отступил в сторону, чтобы Его Экселенция мог пройти.
Тот, что был наш, перевел, а монсиньор Сальваторе еще раз с достоинством произнес «си, си» и, проходя мимо полицейских, ласково покивал им.
— Были проблемы? — строго спросил шеф полиции, когда пару минут спустя в сером люстриновом костюме с белой розой в петлице пришел на Перистиль.
— Все под контролем, господин начальник, — официально отрапортовал один из подчиненных.
— Смотрите, будете отвечать лично мне, если случится какая-нибудь херня. Вы ведь знаете, как я поступаю, когда случается херня?
Несчастные полицейские моментально побледнели от ужаса и непроизвольно прикрыли рукой район паха, потому что хорошо знали, как жестоко начальник полиции Капулица наказывает за херню, не прибегая к дисциплинарной комиссии и бюрократическим процедурам. Одна ошибка — и тебе отрезают яйцо. Вторая ошибка — второе яйцо. За третью лишают надбавки на горячий обед.