Чудо-юдо, Агнешка и апельсин

Ожоговская Ганна

— Конечно, если тебе больше по душе всякая шантрапа, давай валяй! — огрызнулся Витек.

— Еще неизвестно, что и как. Чего зря болтать…

— Чего же ты так взбесился, когда я сказал о Збышеке?

— Потому что есть такой закон: с милицией болтай поменьше, понял? Если бы я приехал сюда с Агнешкой, мы бы наверняка выкрутились. Она не стала бы болтать, как ты. У нее голова на плечах.

— Ну уж, врать бы она не стала. Это точно!..

— При чем тут это?.. Я тебе про одно, а ты — про другое. — Михал пожал плечами, и за всю дорогу

они не обменялись больше ни словом.

На Замковой площади у колонны стояла Агнешка и разговаривала с каким-то высоким худощавым парнем. Первым заметил ее Михал.

— Вон, погляди на свою Агнешку, которая никогда не врет. К подруге пошла, называется… Видал?

— Я этого парня знаю. Он Агнешке портфель носит. Сам видел.

— А теперь сам видишь — у нее с ним свидание. А нам сказала, что к подруге пошла. Врунья!..

Дома, уже на лестнице, Витек заявил:

— Я отцу обо всем расскажу. А то, если милиционер к нам придет, пиши пропало! Шуму не оберешься!..

— Говори что хочешь! — Михал снова был зол, как оса. — Хоть по радио объявляй! Меня это не касается. В другой раз буду умнее.

Мать Витека, выслушав его рассказ, схватилась за голову.

— Только милиции нам и не хватало! И чего вас понесло на Мокотув? Зачем?

— Не волнуйся. Ирена! Мальчишки любят гонять по улицам, это в порядке вещей. Когда же им еще знакомиться с городом, как не во время каникул? Ничего дурного они не сделали. А милиция хочет задержать хулиганов — вот они и следят за домом, чтобы найти какую-нибудь нить. И наверняка найдут.

— Михал перед самыми праздниками пропадал неизвестно где. Даже днем в воскресенье его не было дома. А если он болтался с этими хулиганами? А если его впутают в эту историю? Скорее бы уж Черник возвращался!..

Петровская не утерпела и поделилась своими опасениями с медсестрой, а та поспешила сообщить новость и пани Шафранец.

— Даже мимо собаки не могут пройти спокойно! — тут же не преминула посетовать старушка. — А уж горящие спички через забор бросать — это вообще бог знает что… И как это родители не знают, что творят их дети?

— А может быть, это не дети? — усомнился пан Франтишек.

— Как же не дети? Старушка говорит, что сама видела мальчишек, таких, как Михал… — возразила медсестра.

— Михала в субботу не было дома, — многозначительно проговорила пани Леонтина. — Я хорошо помню: он вернулся поздно вечером. Ох, не нравится мне это!..

— И правда! — Медсестра всплеснула руками и, сама того не подозревая, повторила слова Петровской: — Скорее бы уж Черник возвращался!..

Каникулы кончились. Вечером, накануне занятий, когда все трое — Агнешка, Михал и Витек — уселись за кухонным столом и разложили учебники, Михал самым невинным тоном спросил:

— Ну, и как там, у подруги, было, интересно?

— Жалко, ничего не вышло. Собирались немного потанцевать и не удалось. К

ним неожиданно приехали родственники из Ловича. Пришлось разойтись, привет, и точка, как ты говоришь. Все пошли в кино. Меня звали, да у меня денег не было.

— А дружок твой не мог одолжить? — спросил с ехидцей Михал.

— Мог, конечно, — спокойно ответила Агнешка, — но я не люблю одалживать.

— И он за здорово живешь проводил тебя до дома?

— Не до дома, а только до эскалатора. Потом мы постояли возле Замка, поговорили. Он знает, как будут перестраивать весь наш район. Ему отец рассказывал. Слыхали, восстановление Замка решено отложить, вот!

— Нервы у нашей старушки сразу успокоятся, — отозвался Витек, — очень она из-за этого волновалась.

— Подумаешь, дело большое — ее нервы! Других забот у тебя нет? — язвительно спросил Михал.

— Что с вами приключилось? Физиономии у вас какие-то странные… — обеспокоенно спросила Агнешка.

— Да вот… прогулка у нас тоже неудачная получилась. — И Витек подробно рассказал Агнешке все, что произошло на Мокотуве.

Михал почти совсем не принимал участия в разговоре, его, собственно говоря, интересовало, лишь одно.

— Стала бы ты все сразу выбалтывать милиционеру? Имена, фамилии друзей?.. — спросил он Агнешку.

Агнешка на минуту задумалась.

— Ты, Михал, совсем не знаешь Збыха, — вмешался Витек. — Не знаешь, на что они, и Збых и Вечорек, способны. А я с ними учусь уже несколько лет.

— А чем они плохие? — поинтересовалась Агнешка.

— Ну вот, например, мы собирали железный лом и соревновались, кто больше соберет. Один раз два пацана из второго класса нашли кусок рельса. Тяжелый! Они еле-еле его дотащили. А у самой школы Збых с Вечореком отняли у них рельс да еще пригрозили, что все зубы им повыбьют, если они пожалуются.

— Подонки! — вырвалось у Михала.

— И никто не сказал? — возмутилась Агнешка.

— Да почти все рассуждали вроде Михала: как же на друзей ябедничать. А кое-кто и побаивался. Когда я прошлый год напомнил об этом Збыху, он так меня отлупил, что я и сейчас помню.

— И ты тоже не сказал?

— Нет. Збых всегда выкрутится, всегда из воды сухим выйдет. С ним только свяжись — потом сам не рад будешь! Даже твоя тетя и то сколько раз говорила: «Что вы пристаете к Збышеку? Он очень хороший мальчик!» Хороший! Потому что у него тетради всегда в глянцевую бумагу обернуты!.. И раскланивается вежливо. Хороший!..

— Теперь не выкрутится. Если уж милиция за это дело взялась — не выкрутится!

— Значит, ты, Агнешка, выдала бы товарищей, да? — не отступался Михал.

— Конечно, — проговорила Агнешка, — на товарищей жаловаться нехорошо, это я понимаю. Ну, а если они совершили гадость? И все сходит им с рук, потому что никто не хочет ябедничать? Мне кажется, если ты думаешь, что и этот пожар они устроили, надо о них сказать. Конечно, если боишься…

— При чем здесь «боишься»? — вспыхнул Михал.