Чудо. Встреча в поезде
Шрифт:
Я открыла глаза и увидела желтое такси, катящее на дорогу Короля Абдул Азиза. Почему мне просто не взять такси? Ведь это женщинам не положено, а я одета как мужчина. Следовательно, я могу взять такси.
Блестяще.
Почему я раньше до этого не додумалась?
Я взяла портмоне, закрыла машину и помахала следующему такси, проезжавшему мимо.
К счастью, водитель оказался не из разговорчивых. Мы ехали молча. В автомобиле не было кондиционера. Не было также и счетчика. Я вспомнила, что путеводитель Фодора советовал договориться о плате, прежде чем сесть в такси, иначе придется переплачивать. Запомнит ли меня
В аэропорту я заплатила водителю столько, сколько он сказал, что, похоже, не впечатлило его. Путеводитель Фодора сообщал, что регулярные полеты по маршруту Рияд — Джидда осуществляются каждый час, полет занимает семьдесят минут, и никаких предварительных заказов на билеты не требуется, кроме как во время ежегодного четырехдневного паломничества в Мекку.
Благослови Бог ребят из Фодора, — все, что они говорили, было правдой.
Я купила билет на Джидду и села в ожидании следующего рейса. Большой людный зал прибытия и отправления обеспечивал хорошее прикрытие. Никто не обращал на меня особого внимания. Я почувствовала себя спокойнее, позволив себе надежду, что план мой может удаться. Следующий рейс был через тридцать минут. Мне захотелось в туалет. Перед женской комнатой очереди не было. Только уборщица в темном платье сидела на корточках перед дверью. Она подняла голову и окаменела, увидев, что я иду к ней. Я остановилась, затем резко свернула в сторону и скрылась в толпе.
Ну и ну, чуть не вляпалась! Еще секунда, и она бы завопила, призывая полицию. Я едва не завалила все, направившись в женскую комнату в мужской одежде. Я подумала, как это до ужаса просто совершить ошибку, если ты хоть на минуту расслабился. Я нашла мужскую комнату на другом конце зала — в самом деле, какого пса, мужчина так мужчина. Я, естественно, использовала одну из кабинок, бросив только беглый взгляд на помещение, но должна признать, что мужчины у писсуаров, задравшие до пояса свои тобы, выглядели довольно-таки нелепо.
Наконец объявили мой рейс, и я без всяких осложнений села в самолет. С каждой милей, отделявшей меня от Рияда, надежда моя росла, и когда мы приземлились согласно расписанию ровно через семьдесят минут, я решила, что мне уже почти ничто не угрожает.
Хотя Рияд и столица Саудовской Аравии, большая часть иностранных посольств и консульств находится в Джидде. Консульство США должно было переехать в Рияд, но переезд был отложен из-за каких-то бюрократических неувязок. Если бы они вовремя переехали, подумала я, это бы избавило меня от массы проблем.
Я нашла телефон-автомат и позвонила в консульство США. Ответил дежурный служащий по имени Майк Харрингтон.
— Меня зовут Марина Лански, — сказала я. — У меня неприятности с местными властями. Могу я прийти в консульство за помощью?
— Вы американская гражданка? — спросил он, уловив мой акцент.
— У меня постоянное проживание в Штатах, — сказала я. — Этого достаточно?
— Конечно. Я могу назначить вам встречу на завтра в…
— Послушайте, я не могу ждать до завтра. Меня могут арестовать в любую минуту. Можно сейчас прийти?
— Ну да, если все так уж скверно.
— Действительно скверно.
— Вы одеты как мужчина? Почему?
— Потому что я сбежала. Иначе как бы мне это удалось? Я замужем за саудовцем и я узнала о готовящемся террористическом акте, в котором он замешан. Я сбежала из дому и только что прилетела из Рияда. Я хочу взять такси в аэропорту. Вы меня пустите?
— Конечно, но если вас действительно разыскивает полиция, то как раз здесь они и будут вас поджидать. Может, уже ждут. Они могут сцапать вас как раз перед воротами, и мы ничего не сможем сделать, чтобы помешать им.
— О, — сказала я. Конечно, мне следовало бы самой догадаться.
— Не бросайте трубку, о’кей? Я кое-что проверю.
Его так долго не было, что я начала думать, не забыл ли он про меня. Если саудовцы прослушивают эту линию, то у них куча времени, чтобы определить, откуда звонят. Они могут появиться с минуты на минуту. Я бросила в отверстие телефона еще одну монету в 50 халалов и продолжала ждать. Другого выбора у меня не было. Американцы были единственной моей надеждой.
Наконец дежурный служащий снова возник в трубке.
— Мы привезем вас в консульство контрабандой, — бодро сказал он. — Я справлялся насчет дипломатических машин, и вам повезло — одна как раз в наличии. Я пошлю кого-нибудь за вами в аэропорт.
— Значит, вы пошлете за мной машину в аэропорт? — сказала я, еще не смея верить удаче. — Огромное вам спасибо.
— Но на это нужно минут сорок, час. Понимаю, что нет смысла спрашивать, как вы одеты. Какой у вас рост, вес?
— Пять футов шесть дюймов, сто двадцать пять фунтов. Защитные солнечные очки, нарисованные усики.
— О’кей, ждите на стоянке такси у главного входа. — Он назвал номер машины и добавил: — Бросайтесь к машине и прыгайте внутрь. Не тратьте время на разговоры. Вскоре увидимся. Успеха вам.
Машина пришла через сорок пять минут, самых долгих сорок пять минут в моей жизни. Я бросилась к ней, как и было условлено, но два человека загородили мне дорогу. Я слышала, как американский водитель крикнул «берегись!». Я попыталась прорваться, но они вцепились в меня, и вдруг я почувствовала укол шприца в бедро. Я открыла рот, чтобы закричать, но осталась нема, как в моих ночных кошмарах. Ноги мои подкосились, и мир заволокло густым серым туманом.
22
Я очнулась в серой бетонной камере, воняющей хлоркой. Тошнило, болела голова. Я лежала на полу на голом матрасе. Портмоне мое исчезло вместе с часами. Я не знала, сколько пробыла без сознания. Окна не было, свет шел от тусклой пыльной лампочки с потолка. Я села на матрасе, и стены пошли кругом, а затем остановились, слабо покачиваясь. Я огляделась, хотя смотреть было не на что. В камере не было никакой мебели. В бетонном полу была дыра, рядом с ней рулон голубой туалетной бумаги. И что совсем уж неуместно — на полу возле матраса лежала коробка «Клинекса». Бумажные носовые платки были соответствующего голубого цвета. В этом есть какой-то смысл, подумала я, что-то вроде послания. Такого, например: «Чувствуй себя как дома. Выплачь свои глаза».