Чудовища
Шрифт:
— Что вы заставляли ее делать? — повторила Лорен, словно не слыша его. — Девочка плакала. Что вы с ней делали?
Джордан, оскалившись, встряхнул крупными кистями рук.
— Ничего. Ни-че-го! Ничего, что нарушило бы закон, моральные нормы или здоровье ребенка. С моей стороны ей ничего не грозит, вам ясно? А теперь — идите, Лорен. У меня и без того хватает про-блем. Не добавляйте к ним еще ваши идиотские измышления. Проваливайте сейчас же, я сказал!
— Николь…
— Доброе утро, мисс Фиджи.
Лорен
— Николь, с тобой все в порядке?
Ей нравилась эта девочка. Она была длинноногой, высокой, еще не сформировавшейся, словно жеребенок-подросток. Николь казалась застенчивой и очень много читала — вернее, пожирала книги, как и сама Лорен в ее возрасте.
— Да…
— Если тебя что-то тревожит… или… ты можешь рассказать мне. Мы что-нибудь придумаем вместе.
— У меня все в порядке. Правда, мисс Фиджи.
Лорен помедлила.
— А что вчера… почему ты плакала?
Девочка быстро вскинула и опустила длинные ресницы.
Лорен еле продиралась сквозь чащу собственных запутанных вопросов.
— Доктор Джордан… он не обижает тебя?
Девочка так решительно затрясла головой, что длинные свет-лые косы запрыгали по плечам.
— Нет, что вы! Он такой… он добрый. Он знает, что мы должны делать. Что нам нужно. Просто я… я трусиха, и пока боюсь… Нет, что вы, нет! Я просто испугалась. Мне так стыдно, мисс Фиджи! Он ведь… — она нерешительно посмотрела на Лорен, — он не обидел-ся?
— Нет, — медленно ответила она, уныло созерцая результаты собственного скудоумия. — Нет, не думаю. С чего бы?
Разве что на нее саму. Хотя тоже — с чего бы? Недостаток ин-формации всегда приводит к неверным выводам. Сам виноват.
И с этим слабым утешением она повела детей к школьному автобусу.
****
— Знакомьтесь, мисс Фиджи. Это Рене Мартель. Рене, это Ло-рен.
С застенчивостью, которая всегда овладевала ею в присутст-вии любого незнакомого человека, Лорен протянула руку сухоща-вому молодому мужчине, вскочившему с кресла. Он казался улыб-чивым и симпатичным. Темно-карие глаза рассматривали ее с жи-вым любопытством.
— Ну вот, намного лучше! — заявил он неожиданно.
— Лучше — что? — подал голос директор.
— Лучше той, что была до мисс Фиджи, — он подмигнул Лорен. — Вы знали ее? При встрече с ней я каждый раз дрожал от страха. Настоящая фрекен Бок. А вы милая. Держу пари, наши мальчишки в вас уже влюблены.
— Ну, это уж вряд ли, — у Лорен неожиданно тоже развязался язык. — Доктор Джордан запрещает нам всем испытывать нежные чувства к кому бы то ни было.
— Вот именно, — подтвердил директор. — Так что перестань рас-трачивать свое обаяние на мисс Фиджи. Ты не в ее вкусе.
— А когда это вы успели изучить мой вкус? — парировала Лорен. Рене рассмеялся, а Джордан взглянул на нее с изумлением, как на заговорившую статую. Чувствуя, что щеки ее заливает краска, Ло-рен вновь обратилась к Мартелю:
— Рада,
Рене картинно схватился за голову:
— О, боже, нет! Не верьте-не верьте! Ничему не верьте!
Джордан, которому они уже изрядно надоели, побарабанил пальцами по столу:
— Рене, у нас много работы. А вы почему не с детьми, мисс Фиджи?
'Место! , мысленно скомандовала Лорен. Но почему-то сего-дня обычная резкость директора ее не покоробила. Похоже, с это-го дня жизнь в школе будет протекать веселее.
Что ж, если развить мысль Джордана о школе как большой семье, то Мартель в ней — веселый и заводной старший брат. Джордан, разумеется, — суровый и озабоченный отец, лишь иногда позволяющий себе подурачиться. А она… Она… Лорен вздохнула. Ни на сестру, ни, тем более, на мать она не тянула. Скорее уж — незамужняя тетушка-приживалка, от которой толку чуть, а на улицу выгнать жалко…
Потайная дверь была вновь открыта. Не раздумывая, Лорен пересекла кабинет, и, придерживаясь за холодную стенку, начала спускаться вниз. Лестница завернула раз, крутым коротким проле-том — еще раз. Какой же глубины это подвал? Слева доносилось какое-то потрескивание. Лорен двигалась все медленнее, пока не остановилась на последней ступеньке. Огляделась. Да, ни на ка-меру пыток, ни на вертеп это никак не походило…
Какие-то пульты, компьютеры, аппаратура, все сейчас выклю-ченное и темное. Мощные лампы освещали огромное пустое про-странство за толстым стеклом. Рене, присевший на корточки, с го-ловой погрузился в ящик с какими-то проводами, датчиками и про-чими машинными частями, в которых она совершенно не разбира-лась. Лорен сдвинулась, чтобы лучше видеть, и наступила на за-гремевшую снятую панель. Рене сказал недовольно:
— Знаешь, придется все-таки звать электронщика! Никак не мо-гу найти, где…
Он говорил это, вылезая из недр ящика, поднял голову и за-мер в неудобной позе, уставившись на Лорен.
— Лорен? — Рене, наконец, поднялся и взглянул на лестницу, точно ожидая еще кого-то увидеть. — А где Алекс?
Она беспечно пожала плечами.
— Не знаю.
Прошла мимо него, с любопытством приглядываясь к аппара-туре — Рене поворачивался вслед за ней, как подсолнух, маши-нально продолжая сжимать в руках миниатюрные отвертки. Лорен коснулась стекла ладонью.
— Лорен… — нерешительно позвал Рене.
Она оглянулась, улыбнулась, всем своим видом демонстрируя дружелюбие и беспечность.
— Да? — она двигалась вдоль стеклянной перегородки, пока не обнаружила сдвинутую в сторону дверь.
— Лорен! — поспешно окликнул Рене, но она уже протиснулась боком в узкую щель и очутилась в освещенном бункере размером с хороший стадион. Бетонные стены, высокий потолок, под ногами скрипит стеклянная пыль, смешанная с бетонной крошкой. По уг-лам и на потолке — прожектора — такие мощные, что она даже ощу-щала их жар.