Чудовище на орбите

Джин упаковала коробки и нерешительно посмотрела на тело Гема. Не слишком хорошо оставлять его здесь, на чердаке… Ничто, связанное с Гемом, не могло быть слишком хорошим. Он может проваляться здесь неделю, месяц… Она почувствовала тошноту, которую сердито подавила: «Не глупи, ты, дура».

Надо бы вытереть отпечатки пальцев…

Раздался грохот в наружную дверь. Хриплый голос позвал: «Гем! Гем!..» Джин побежала к двери. Пора уходить. Кто-то, наверное, видел, как Гем входил сюда.

Она соскользнула вниз по лестнице, вылезла меж пластин жалюзи на крышу

сарайчика, поставила их наместо, соскользнула на землю и поднырнула под покосившуюся ограду, выходившую в тупик Алоха. Через десять минут Джин оказалась в своей комнате в «Санхаузе». Сбросив одежду, стала под душ.

7

Лоснящийся ленивый служащий в здании суда заворчал, когда Джин скромно обратилась к нему со своей просьбой.

–  О, прошу вас,- сказала Джин, улыбаясь и глядя чуть в сторону: эта старая уловка придавала ей вид мечтательного очарования, магической дерзости и немыслимой, невообразимой красоты.

Служащий облизнул багровые отвислые губы:

–  Ладно, ладно… Такая юная девушка, как вы, должна путешествовать со своей мамочкой. Ну, давайте.

Джин не сообщила ему, что именно мать-то она и искала.

Они стали вместе просматривать файлы на экране.

–  В тот год мы трудились как пчелы,- пожаловался служащий.- Но мы должны найти это имя, если… ну, вот Молли. Молли Салмон. Это она? Арестована за бродяжничество и употребление наркотиков двенадцатого января, пребывала в Доме Реабилитации до первого февраля. Залог внес Джо Парле, он владел салуном на Райском бульваре.

–  Это она,- взволнованно сказала Джин.- Когда ее освободили?

–  У нас таких сведений нет. Наверное, когда подавили ее пристрастие к наркотикам, через год или два.

Джин принялась вычислять, пожевывая губу маленькими острыми зубками и хмурясь. Молли должны были выпустить где-то очень незадолго до ее рождения. Клерк смотрел на нее как старый серый кот, но молчал. Джин неуверенно спросила:

–  Наверно, эта… Молли Салмон живет сейчас где-нибудь рядом?

Чиновник смущенно повертел в руках значок на лацкане.

–  Ну, молодая леди, там вам едва ли стоит показываться.

–  Где она живет?

Служащий поднял голову и встретился с ней взглядом.

–  Это за городом, на Меридианальной дороге, за Эль Панатело. Трактир «Десятая Миля».

Меридианальная дорога кружила вокруг трех вулканических конусов, которые формировали профиль окрестностей Ангел Сити, затем ныряла, как колибри, в каждую из старых шахт и оканчивалась в Плагханской долине. Десять миль по дороге - это шесть миль по воздуху, и через несколько минут кэб досадил Джин рядом с ветхим домом.

Дома Десятой Мили появились, когда люди пришли трудиться в суровую враждебную глушь. Когда были построены города, когда явилась цивилизация со своим комфортом и умеренностью, дома Десятой Мили стали тихой заводью, утопавшей в янтарном полумраке. Раньше здесь замечали только слишком молчаливых, теперь же комнаты покрылись пылью и даже шаги казались громом.

Джин бодро взбежала по ступенькам из каменной пены. Салун был пуст. Вдоль

черной стены с зеркалом располагалась стойка бара, на полках разместились сотни сувениров прошлых лет: отборные кристаллы «звук-свет», окаменевшие останки троттеров и других вымерших обитателей Кодирона, буры, композиция из шести шахтерских касок с именами их владельцев.

–  Что вы хотите, девушка?
– Проскрежетал полный подозрительности голос.

Джин обернулась и увидела старика с орлиным носом, сидящего в углу. Глаза у него были голубые и пронзительные, а гребень седых волос придавал сходство со старым белым попугаем, которого внезапно разбудили.

–  Я ищу Молли,- сказала Джин.- Молли Салмон.

–  Здесь такой нет. Что вы от нее хотите.?

–  Я хочу поговорить с ней.

Челюсть старика сначала пошла вверх, затем вниз, словно он жевал что-то очень горячее.

–  О чем?

–  Если она захочет, чтобы вы узнали, она скажет вам сама.

Подбородок старика дернулся.

–  Девушка, а вы очаровательная нахалка, не так ли?

Сзади прозвучали мягкие шаги. В комнату вошла женщина в неряшливом вечернем платье и с явной язвительностью поглядела на Джин.

–  Эй, где Молли?
– рявкнул старик.

–  Она пришла работать?
– Женщина указала на Джин.- Я этого не потерплю. Я устрою скандал. В ту же минуту, когда эта молодая шлюха обоснуется здесь.

–  Я всего лишь хочу поговорить с Молли.

–  Она наверху… чистит ковер.- Женщина повернулась к старику.- Пейсли снова загадил его. Если ты раз и навсегда выгонишь эту пьянь, я по гроб жизни буду тебе благодарна.

–  Деньги есть деньги,- пожал плечами старик.

Джин начала осторожно взбираться по лестнице, но проход загородила массивная женская фигура. Женщина несла ведро и щетку. Когда свет упал на ее лицо, Джин узнала женщину с фотографии Джо Парле. Правда, облик ее несколько изменили двадцать лет плохого здоровья, отвратительный характер и сотня фунтов прокисшей плоти.

–  Молли?
– отважилась спросить Джин.- Вы Молли Салмон?

–  Да. Ну и что?

–  Я хотела бы поговорить с вами. Наедине. Молли покосилась на нее и бросила злой взгляд в

сторону салуна, где старик и женщина с нескрываемым интересом прислушивались к ним.

–  Ладно, пошли отсюда.

Она толкнула расшатанную дверь и заковыляла наружу, на боковую веранду, выходившую в унылый садик, где росли черные гремучие кусты, странствующая лоза, ржавые грибы. Там Молли плюхнулась в плетеное кресло, которое чуть не развалилось под ее весом.

–  Так в чем дело?

Воображение Джин никогда не рисовало ей именно такую картину встречи. Что говорить? Глядя в пухлое белое лицо, ощущая кислую женскую вонь, Джин почувствовала, как слова застревают у нее в горле… Внезапно в ней вспыхнула злость.

–  Семнадцать лет назад вы оставили ребенка у Джо Парле в Ангел Сити. Я хочу знать, кто был отец той девочки.

Лицо Молли Салмон совершенно не изменилось.

–  Я часто гадала, кем стал этот ребенок…- сказала она низким грубым голосом.