Чудовище
Шрифт:
– Как думаешь, меня теперь навсегда запрут дома?
– Почему? Они же думают, что ты у подруги. Ничего тебе не будет.
– А ты им не расскажешь?
Касс притворился, будто застегивает рот на молнию, подошел и уселся рядом со мной. Знакомый запах, но что-то все же изменилось. Кажется, у него новое средство после бритья.
– Я сегодня целовалась с парнем.
– Да уж заметил. Он тебе нравится?
– Он просто захотел меня поцеловать.
– Ты не обязана целоваться со всеми, кто
– В курсе.
– Ты-то сама чего хочешь?
– Мне хотелось попробовать, каково это.
Помолчав, Касс спросил:
– Это был твой первый поцелуй?
И что ему отвечать? Скажу правду, и он решит, что не такая уж я и крутая. При этом мне хотелось, чтобы он знал: я берегу себя для него, жду его одного, а тот парень с вечеринки ничего для меня не значит. Я обернулась к Кассу, чтобы все это сказать, и увидела, что он пристально меня рассматривает. Надо же, а я даже не заметила.
Он был так красив и сидел так близко. Мы не сводили друг с друга глаз.
– Мне пора, – наконец произнес Касс, но без особой уверенности, и я погладила его по голове. Вот бы всю ночь так просидеть. Я накручивала на палец его черные мягкие кудри, отливавшие на свету синевой.
– Что ты делаешь? – прошептал Касс, однако не остановил меня.
Я скользнула рукой ниже, погладила его шею, плечи, татуировку. Интересно, ласкал его кто-нибудь еще вот так же? Разве что Керис. Но ее здесь нет. Наверное, это она ему названивает. Я слышала, как вибрирует телефон у Касса в кармане.
– Не бери, – попросила я.
Он перехватил мою руку.
– Лекс, перестань.
Я считала его вдохи и выдохи, не обращая внимания на жужжание телефона. Прижала ладонь к его груди, считала удары сердца.
– Лекс, – повторил Касс.
– Нет, – ответила я. – Не перестану.
Я придвинулась ближе, коснулась щекой его колючей щеки, легонько прижалась губами к его губам. Мне не верилось, что все это происходит на самом деле.
Но так оно и было. Здесь, на детской кровати Касса, желание мое сбылось: мы целовались, я обнимала его за шею. Касс впился губами в мои губы, потянул к себе, я оседлала его колени, он крепко обнял меня, и мы снова целовались.
Мы никак не могли остановиться. Я задыхалась. Наконец мы отодвинулись, не глядя друг на друга. Я спрятала лицо на груди у Касса, потом уткнулась ему в шею. Он гладил меня по голове, я чувствовала щекой его горячее дыхание.
– Блин, – прошептал он.
Сердце его бешено колотилось. А может, это было мое. Как тут поймешь?
Я вспомнила, как мы сидели под деревом.
– Что это было? – прошептал он.
Я не ответила. У меня не было слов. Мне хотелось посмотреть на него, но я боялась, что по глазам его пойму: он сожалеет о случившемся.
– Лекс, – позвал Касс и нежно взял
Мне хотелось возразить, что он вообще-то тоже в этом участвовал, но я промолчала.
– Я тебя люблю, – ответила я, – и всегда любила.
– Лекси, – печально проговорил он и чмокнул меня в макушку. – Я тоже тебя люблю. Но мне пора. Ты ложись здесь, а я пойду на диван.
– Останься.
– Не могу. – Он снова поцеловал меня в макушку. – Спокойной ночи, Лекс. Все будет хорошо. Обещаю.
13
Наутро меня разбудила Софи с чашкой чая. Сказала, Касс ушел встречаться с друзьями и мы с ним увидимся позже. Я целовалась с твоим сыном, подумала я. Интересно, заметна ли внешне эта перемена во мне: вдруг я выгляжу взрослее, красивее, самостоятельнее? Я ведь никогда раньше не целовалась с парнями, а вчера – сразу с двумя. Мир открывается передо мной, и скоро я узнаю, какое место занимаю в жизни.
– Как голова? – спросила Софи. – Дать таблетку?
– В порядке.
– Да, в молодости быстро приходишь в себя, – заметила Софи.
Я не очень поняла, что она хотела этим сказать, но в голосе ее сквозила зависть, и я улыбнулась Софи. Чем же она занимается все дни напролет? Есть ли у нее друзья, появился ли у нее новый мужчина?
Я допила чай и отнесла чашку на кухню. Стоявшая у окна Софи обернулась ко мне.
– Я придумала, что можно тебе посоветовать, – сказала она, – если, конечно, тебе еще нужен совет.
Я поставила чашку в раковину.
– Нужен.
– Тогда вот: ты имеешь полное право злиться.
– И все?
– Ты спрашивала, как справляться со злостью. Вот так. А как иначе-то? Подавленная злость превращается в страх – бороться с тем, что считаешь неправильным, высказать свое мнение, действовать, наконец. Здоровая девушка имеет полное право порой побыть фурией, поскольку жизнь вообще несправедлива.
Легко ей говорить, она-то взрослая. Наверное, лицо у меня вытянулось от огорчения, потому что Софи подошла и обняла меня. Я удивилась, но тоже обняла ее.
– Вот о чем я хотела тебя спросить, – отстранившись, начала Софи и бросила на меня пристальный взгляд. – Касс ничем тебя не обидел?
Неужели она знает, что мы целовались? Я почувствовала, что краснею.
– Нет, конечно.
Она смерила меня долгим взглядом.
– Потому что на него ты тоже можешь злиться, если считаешь нужным.
– Да с чего бы?
Она улыбнулась.
– Ну и хорошо. Ладно. Береги себя.
Я ответила, что непременно.
– Рада была тебя видеть. – Софи так нежно посмотрела на меня, что жалко стало уходить – ведь ей, похоже, не хотелось меня отпускать.