Чудовищная сделка
Шрифт:
Утром жизнь разрушилась на глазах.
Уже за завтраком, увидев осунувшегося после бессонной ночи отца, поняла все. Дошла до стола на негнущихся ногах, толком ничего не ела. Смотрела на чашку горячего чая и не решалась к ней прикасаться – вдруг пальцы дрогнут. Я пролью все содержимое и, не выдержав, убегу из обеденного зала, чтобы не видеть и не слышать…
Голова опустела. В теле все будто скрутилось в тугой узел, до боли стягивающий внутренности. Я едва не скрежетала зубами от звука восторженного голоса сестры,
– Я хочу нежно-голубое платье, – вслух размечталась она. – Маменька, вы позволите позвать Оли и Кирану? Понимаю, кузины завистливы, однако даже с ними хочется поделиться своей радостью. Ой, а все пройдет в нашем с Вольтером имении или здесь, у вас?
«Здесь…» – мысленно повторила я и отвернулась, чтобы не показать своего отчаяния.
Она не понимала! До сих пор считала Вольтера лучшим и готова была делиться нашим имуществом, словно имела на это право. Неужели папа не провел вчера разъяснительную беседу? Почему мама позволила Миранде так размечтаться?
Я искоса посмотрела на отца. Его усталый вид, то, как он сжимал ложку, как читал утреннюю почту, стараясь не отвлекаться на лепет сестры, – все будто кричало, что он согласен с условиями договора. Будто он готов отдать дочь в руки проходимца и вручить ему большую часть своего состояния, лишаясь чуть ли не всего! Неужели не станет просить меня о помощи и не пожертвует старшей ради младшей?
Иного объяснения я не нашла. Я была рада такому отношению ко мне, но… разве могла позволить подобному случиться?
– Я согласна, – произнесла решительно и громко, чтобы папа услышал.
– На приезд кузин? – не поняла Миранда.
Отец встретился со мной взглядом. Отрицательно покачал головой, на что я поджала губы и упрямо кивнула.
– Не заставляйте все делать впопыхах и одной, – попросила тихо, уже слыша, как дрожит голос.
– Шанри, нет! – строго заявил он и даже ударил кулаком по столу.
– О чем вы? – заинтересовалась нашим разговором мама.
– О нашем будущем, – выдавила я улыбку, поняв, что больше никто ничего не знает.
Он не сказал. Не посчитал нужным, так как не хотел подобной жизни для своей дочери. Собрался лишиться почти всего, что нажил непосильным трудом, решился отдать проходимцу Солби имение, которое приносило основную прибыль, и в придачу платить ему дань из им же опустошенного кармана.
Родителям останется только постепенное разорение… И даже доверие окружающих будет подорвано после того, как отец обратится к королю за предоставлением титула такому человеку. Ведь Вольтер не справится, обязательно нас опозорит и окончательно втопчет в грязь.
Неужели только я это понимала?!
– Нужно искупать грехи прошлого, – дернула я плечом и поднялась.
Подошла к отцу. Поцеловала в висок и задержалась в таком положении, ощущая, как он
– Я люблю вас, папенька. И не нужно этих жертв. Я сильная. Я справлюсь.
– Шанри, – покачал он головой.
– Сейчас мне очень нужна поддержка, прошу!..
– Господин Эливар, к вам пожаловал мистер Солби, – в дверях обеденного зала возник дворецкий и почтительно уточнил: – Куда его проводить?
Отец глянул на меня снизу вверх. Еще раз сжал мои пальцы, показывая, что не желает принимать мой выбор. Вот только он понимал, на что обречет семью в случае иного решения. Миранда не будет счастлива. Вольтер не станет достойным. Не умея вести дела поместья, через пару лет молодая пара будет жить только на упомянутое в договоре пособие.
– В мой кабинет, – обернулся он к дворецкому.
– Мое присутствие требуется?
– Нет, – ответил папа, и в его глазах плескалось целое море сожаления. – Прости, я не нашел выход. Магические бумаги действуют по кровному родству и не расторгаются…
– Не надо, – усмехнулась я и выпрямилась. – Видимо, такова судьба.
– О чем вы? – всерьез забеспокоилась мама, повторив свой вопрос.
Я улыбнулась ей, мазнула взглядом по озадаченной сестре, подарила улыбку папе и вышла из обеденного зала. С пустой головой направилась в библиотеку. Взяла любимую книгу о путешествиях, однако не прочла оттуда ни странички. Мыслями возвращалась к вчерашнему разговору. Противилась принятому решению. Смотрела в окно и старалась не думать.
– Завтра ночью, – вскоре подошел ко мне папа. – Ты уверена?
– Да.
Нет, я не была уверена! Я не хотела жертвовать собой и становиться игрушкой в чужих руках. Каждую секунду я порывалась сорваться с места и пойти прочь не останавливаясь. Меня разрывало противоречие: я сама приняла решение сама, но все во мне противилось ему. Головой я понимала, что в данной ситуации обойтись малой кровью правильнее, но… почему эта кровь должна быть моей?!
Так прошло два дня. Наступила ночь…
Не было сборов и прощаний. Я лишь раз обернулась на дом. Села в карету, ехала вместе с родными по разбитой дороге, слышала взволнованные расспросы сестры и ощущала на себе встревоженный взгляд родителей.
А потом подошла к Вольтеру, который вручил меня Видящему и попросил подготовить к обряду. Позволила прямо за широкой колонной, отделяющей нас от остальных, снять с себя платье и надеть вместо него бесформенный мешок из грубого материала, который и одеждой-то назвать было сложно.
Шаталась под сильными порывами промозглого ветра. Противилась необходимости идти к алтарю, говорить заученные слова, отдавать свою кровь и становиться никем, обрывая связь с прошлым. С родными. С домом. Не хотела превращаться в бесправную рабыню, с которой позволено делать все.