Чудовищное
Шрифт:
Синни было легко вывести из себя, особенно когда она была пьяна, - и жестокая черта Харли Мака никогда не упускала возможности.
– Да, я спущу с неё её рабочие штаны безопасности и задам ей за всю её жизнь. Я трахну её от одного конца этого парка до другого, а затем переверну её и начну снова. Да, сэр, эта белокурая сучка будет ходить как ковбой до конца своей жизни.
На этот раз Синни так сильно ударила его по спине, что у неё заболела рука.
– О, да, ты самый большой мудак, которого я встречала в своей жизни! Ну, давай иди вперёд! Почему бы мне просто не позвать
Остальные возражения пьяной Синни превратились в приглушённый хнычущий звук, когда её парень схватил её губы и зажал их. Её руки и ноги задёргались от боли.
– Я же предупреждал тебя, говори тише, пьяная дурочка! Я просто пошутил ради Христа.
Когда он отпустил её, она отодвинулась, прижав руки ко рту.
– Чёрт тебя побери, Харли Мак, - прошептала она сквозь пальцы.
– Это больно!
– Так и должно было случиться. Я же сказал тебе держать свою дырку закрытой. Видишь, что происходит, когда ты не делаешь то, что я тебе говорю?
Она, конечно, промолчала.
"Чёрт тебя побери! Не смей обращаться со мной так!"
Теперь она сидела позади него, сердито глядя, как он продолжал смотреть через холм на клинику.
"Я просто не буду с ним разговаривать, посмотрим, как ему это понравится, а потом, когда мы будем в постели, и он захочет немного любви, он её не получит".
Да, она ему покажет, всё в порядке. На самом деле, к тому времени, когда происходил этот случай, Синни полностью вырубалась от огромного количества алкоголя и вообще не имела никакого права голоса в этом вопросе. Когда Харли Мак хотел "любви", он её получал; состояние сознания Синни едва ли имело значение.
Что-то подпрыгнуло рядом с ней.
– Что это?
Оно снова подпрыгнуло, что-то размером с кусок мыла.
– О, смотри! Жаба!
Синни всегда любила животных, и жабы всегда были её любимыми. Большинство женщин отвергали их как бугристые, отвратительные существа, но не Синни. Для неё они были милыми. Она вспомнила, что когда она была маленькой (ещё до того, как отец познакомил её с половым актом в возрасте тринадцати лет, и до того, как она начала курить метамфетамин в раздевалке десятого класса), она держала домашних жаб в аквариуме с землёй на дне. Она кормила их червями и сверчками и ставила в аквариумы крышки с водой. Ей нравилось, как они квакали и смотрели на неё этими большими чёрными мраморными глазами. Они были очаровательны и забавны, и она любила их больше, чем любых других домашних животных, которые у неё когда-либо были. Однажды её братья использовали их, чтобы играть с ними в бейсбол, но это была уже совсем другая история.
Здесь, за холмом, вид жабы привёл её в восторг. Она тут же её подобрала.
– Привет, мистер Жаб, - прошептала она.
– Харли Мак, посмотри, что я нашла. Он милый, не правда ли?
Харли Мак не разделял её энтузиазма.
– У тебя сиськи вместо мозгов? Он пописает тебе в руку и передаст тебе бородавки, тупица.
Синни просто ухмыльнулась. Он сам был тупицей; все знали, что жабы на самом деле не передают бородавок. Однако он пописал ей в руку, довольно щедро, но Синни не возражала. Он ничего не мог с собой поделать, это было просто безобидное
Затем безобидное маленькое животное укусило её прямо за большой палец.
Всё произошло так быстро. Харли Мак заглушил её крик за полсекунды, снова сжав ей губы.
– Что, чёрт возьми, с тобой не так!
– раздался его собственный яростный шёпот.
Мявкая, Синни попыталась отшвырнуть жабу... но не смогла. В свете, проникающем с погрузочной платформы, она увидела, как челюсти амфибии сомкнулись над её большим пальцем.
И она даже увидела два тонких, длиной в полдюйма, клыка, пронзивших её кожу.
Боль была настолько сильной, что она забыла о том, что у жаб нет клыков. Харли Мак открутил жабу и отбросил её, затем отпустил губы своей дрожащей подруги.
– Она укусила меня, у неё были клыки!
– прошептала она.
– Кто, жаба?
– он испытывал искушение прямо там засунуть ей одну жабу в рот.
– Жабы не кусают людей, ты, маленькая идиотка! И у них нет клыков!
– Да? Смотри!
– она подняла свой кровоточащий большой палец, два прокола были очевидны.
– Ты просто поцарапалась о какую-то траву, дыра. И чертовски хорошо, что мотор грузовика работает, иначе охранники бы тебя услышали. Я пытаюсь застолбить это место, чтобы мы могли сделать хороший улов, а ты там играешь в хватание за задницу с жабой. Теперь возвращайся и жди в лодке.
"Ждать в лодке? Типа, одной?"
– К чёрту. Я не собираюсь ходить по этому жуткому месту одна. Там может быть ещё больше этих клыкастых жаб.
Харли Мак только покачал головой.
– Ладно, тогда молчи, если собираешься остаться. Ещё одно слово, и я проломлю тебе голову ломом.
Виски немного приглушил боль, но в глазах Синни всё ещё стояли слёзы, когда она смотрела на рану. Эта жаба укусила её. У неё были клыки. Она видела, как кровь всё ещё капала из пары следов зубов. Теперь она впадала в депрессию.
"Я хочу вернуться в трейлер..."
По крайней мере, в трейлерном парке было безопасно (если не считать проезжающих мимо машин и взрывающихся в ванной лабораторий по производству метамфетамина).
"Нет никаких жаб с клыками!" - рассуждала она.
Да, эта часть парка была жуткой, она просто была какой-то ненормальной. И по мере того, как алкоголь ещё больше притуплял её чувства, она убеждалась, что это было даже больше.
"Этот чёртов парк - зло..."
Она потянула за рубашку своего мужчины с надписью MOTORHEAD и самым тихим голосом взмолилась:
– Харли Мак, давай просто уйдём. Это место пугает меня. Забудь об этой дурацкой клинике.
– Нам нужна эта дурь, которая там...
– Я... я найду работу. Мы сможем купить столько льда, сколько захотим, на мою зарплату.
– Не смеши меня. Ты не продержалась на работе больше дня за всю свою жизнь; ты даже два плюс два сложить не можешь. Я ворвусь в это место и заберу их запасы.
Синни вспомнила, как на секунду мелькнула жаба: челюсти сомкнулись на её большом пальце, клыки впились в кожу. Большие чёрные глаза смотрели прямо на неё, и она могла поклясться, что чувствовала, как её липкий язык слизывает её кровь. Она заплакала, как ребёнок.