Чудовищные сны разума (сборник)
Шрифт:
– Да, да, ты права. И всё же больше всего я благодарен Господу за то, что у меня есть ты!
Он еще крепче обнял ее, чувствуя себя умиротворенным и по-настоящему счастливым. «Господи, на всё Твоя воля!» – подумал он и, придвинувшись лицом к ее лицу, прошептал в темноте: «Я люблю тебя!»
Я нахожусь в квартире у покойного дяди Игоря (надо сразу сказать, что мой дядя, родной брат отца Игорь Саруманович Явраев умер в середине марта, и мы его достойно похоронили, проводив в последний путь). Но почему-то он снова умер и лежит покойником. Его нужно похоронить, но теперь это всё предстоит сделать мне одному (в первый раз мне помогали мой двоюродный брат, сын Игоря Шурик, а также жильцы, девчонки Рая и Таисия со своим другом; теперь же никого нет, я один). Тут появляется кто-то из бригады при похоронном бюро, оказывающей ритуальные услуги.
Во-первых, нужно положить покойника в гроб. Я спохватываюсь, что нужно бы его по-человечески сначала обмыть, но потом вспоминаю, что его ведь уже обмыли. Потом положить его в гроб на простыню, завернуть тело, а на лицо нужно якобы положить прозрачную кисею, но ее нет, и я предлагаю накрыть марлей – заменителем кисеи. Я всё не могу понять, как же так – умер Игорь во второй раз? Или в первый раз умер кто-то другой, например, бабуся моя, его тетка (которая, кстати, умерла аж несколько лет тому назад). Или это умер не Игорь, но тогда кто в его квартире? Сама квартира представляется мне мрачной, темной, за окном – пасмурно, темно, солнца не видать. Мы договариваемся с бригадиром, что я вызову его, позвонив в похоронное бюро, закодированной фразой. Теперь мне уже кажется, что будто мы с ним вообще всё это время говорили по одному из телефонов бюро, а второй оставался не занятым. Он мне произносит комбинацию цифр (типа 2, 1, 1, 1 и далее), я догадываюсь, что это окраина города (подстанция 221) и спрашиваю: не домашний ли это его номер? Он отвечает вроде бы утвердительно.
Разделавшись с этими мрачными делами, я стою у светофора, на площади перед домом «Трансагентство», выйдя из арки (где я живу) и хочу перейти на противоположную сторону, на остановку «Дом литератора», чтобы поймать (сесть в) маршрутку. Но тут рядом разворачивается маршрутка № 51 (это ее конечный пункт), и я сажусь в автобус типа «ПАЗа» или «ЛиАЗа». Развернувшись, он встает на противоположную сторону, а я думаю, правильно ли я сделал, сев в него, вдруг, он не пойдет дальше или поедет совсем в другую сторону. Придется мне платить 2 рубля дважды. Но потом эти мысли уже не занимают меня. Каким-то образом автобус превращается в здание, офис какой-то торгующей автомобилями конторы. Я сижу внизу, заходит какой-то мужик и говорит, обращаясь к девушке-кондуктору (?), что он хочет купить «Крайслер». Она указывает ему на дверь, но он никого там не находит и снова спрашивает про владельца. Ему бестолково указывают каждый раз неправильно, он ходит по кабинетам, то поднимаясь, то спускаясь по лестнице со второго на первый этаж и наоборот. Наконец, появляется владелец фирмы (управляющий?) и с ним хозяин этого выставленного на продажу «Крайслера». Девица-кондуктор (секретарша?) говорит им о покупателе и кричит последнему, что вот, мол, владелец пришел. Тот спешит зайти к управляющему в кабинет. Я сижу внизу и испытываю досаду на все эти глупые хлопоты, на дуру-девицу, на беспорядок в работе и легкомысленное отношение к клиентам.
Я все-таки еду в троллейбусе, на одной из остановок заходят две девушки, в одной из них я узнаю знакомую девчонку, с которой виделся как-то в телецентре (ее зовут Рита, она диктор, но все почему-то ее зовут Олеся – по имени другой девчонки, с которой я лично не знаком, но видел много раз, она работает продавцом в «Шамбале»). Мы заводим какой-то малозначащий разговор. Далее, мы с ней вдвоем уже идем по проспекту, проходим вдоль дома № 22, я показываю ей окна своей бывшей (самой первой) квартиры – почему-то они не со стороны пр. Одуванчиков как на самом деле, а со стороны ул. Хренникова. Я объясняю ей, что мне не понравилось жить там – низкие окна, выходящие на шумный проспект, всё время снуют туда-сюда люди. Говорю ей: «Зато теперь у меня двухкомнатная квартира». Она отвечает что-то одобряющее, но я подчеркиваю: «Двухкомнатная – это тебе не однокомнатная».
Потом я захожу к себе домой вместе с ней – почему-то это квартира, рядом с моей бывшей, о которой я только что говорил, расположена прямо за стеной. Я показываю Олесе
Затем я уже один, выхожу из квартиры (все-таки это чужая квартира, я в ней временно по разрешению новых владельцев), захожу в соседнюю (мою бывшую) со стороны входа с проспекта. Надо сказать, там теперь располагается свадебный салон «Женишок», принадлежащий моему знакомому и клиенту Роме Нургалееву (вот ведь совпадение!) – кстати, в своей бывшей «хате» я снимал ему ролик.
Так вот теперь там один из салонов обуви другого моего клиента – фирмы «Славный башмак». Я захожу в торговый зал (правое помещение) там полупусто, работник фирмы – рыжий, коротко подстриженный, с бородкою мужчина – отвечает на излишне раздраженный вопрос какого-то наглого субъекта – посетителя, что салон временно закрыт, идет ремонт. Мне он кивает как старому знакомому, узнав. Я спрашиваю его, а где Лана (одна из продавщиц), он указывает на служебное помещение. Я прохожу туда (влево), иду по коридорчику, слыша голоса девчонок, они явно обедают, судя по доносящимся звукам. В комнате сидят несколько девчонок, в том числе заведующая Инна Драпеко – жена владельца и директора фирмы Вадима Драпеко. Самого его нигде не видно. Они приветливо здороваются со мной, Инна говорит, что я как раз и нужен, когда закончат ремонт, они пригласят меня, чтобы отснять новый ролик.
Далее я выхожу в общий зальчик служебного помещения, встречаю возвратившихся девчонок – Маргариту (которая мне очень нравится) и Олесю. Я обнимаю последнюю, но она какая-то непривычная, отнюдь не кроткая и мягкая как обычно бывает. Она дерзким тоном сообщает мне, что пьяная, спрашивает, нравятся ли мне пьяные, я отвечаю, что нет. Она просит закурить, я наигранно восклицаю: «Так ты еще и куришь?!» Затем я полушутливо говорю, что мол, раз так пошло – выпила, закурила – то нужно идти дальше; намекая на то, чтобы она пошла ко мне и занялась со мною любовью.
Мы стоим, обнимаемся, я обхватил ее сзади, прижавшись к ее попке и спине. Мимо проходит Инна – хозяйка, но ничего не говорит, мы посторонились, чтобы пропустить ее. Затем я обращаюсь к Маргарите, мы с ней о чём-то говорим. Я говорю вот, мол, какие у меня «крутые» туфли. Они спрашивают марку, перечисляя наиболее известные, но всё неправильно. Я хочу им ответить, но вспоминаю, что где-то в их офисе снял туфли, оставив их, и хожу в одних носках. Я принялся искать туфли, мне помогают девчонки, нигде не могу найти. Уже подключилась Инна, как старшая. Наконец, в туалете, где уборщица моет ведра, я нахожу свои лакированные кожаные туфли, видимо я их мыл и оставил сушиться. Я надеваю их и демонстрирую девушкам, восклицая: «Это – Ллойд, самая дорогая марка! Президент России такие же носит!» Я переспрашиваю у них, действительно ли туфли мои стоят 4 тысячи рублей, они подтверждают это. Я также показываю им подошву, говоря, что поставил профилактику.
По ходу я замечаю на складе какой-то другой товар и понимаю, что магазин теперь будет торговать не только обувью, но и этим другим. Меня спрашивают, а где их видеокассета с рекламой, я развожу руками, мол, знать не знаю. Кто-то делает предположение, что кассета у Риты. Я говорю, что может у Маргариты, а может и не у ней, а в головном офисе у Риммы – менеджера фирмы по маркетингу и рекламе.
А потом мы с моим режиссером Лёшей Соколовым заходим в какое-то здание, где расположены офисы фирм и конторы. На входе сидит вахтер, и Лёша громко произносит, обращаясь якобы ко мне, но на самом деле это предназначено для ушей вахтера, он произносит название фирмы и, развернув листок, комментирует вслух адрес и план расположения. Я ему говорю в укор, будто ты не знаешь всего этого, играешь, мол, на публику. Он виновато отвечает, что специально делал это, чтобы задобрить вахтера, показав ему, что мы будто бы свои. В это время мы уже идем по коридору к нужной комнате.
Далее я выбираюсь из какой-то берлоги, вокруг снег, пробираюсь среди строительных машин и иду по дороге куда-то. Затем спохватываюсь, возвращаюсь, с риском для себя карабкаюсь на снежную гору, но экскаватор уже порушил мое прежнее убежище, завалив снегом. Рабочие кричат мне, чтобы я поберегся, а я спрашиваю у них, как достать из-под завала нужный мне предмет? Экскаваторщик помогает мне вытянуть из снега старую люстру. На кой хрен она мне нужна, я не знаю. Взяв ее, я быстро ретируюсь с места стройки.