Чудовищные сны разума (сборник)
Шрифт:
– Это что, – заявил его приятель, – у нас сейчас новое направление – порнореклама. Слыхал? Это, братан, нечто особенное.
– Пойдем, – он хлопнул его по плечу, – сам убедишься.
Он провел его в соседнюю комнату, где стоял телевизор с плоским экраном и диагональю 84 см. Копирайтер отправился за диском, на минуту оставив приятеля одного. Вскоре он вернулся, вставил DVD в плеер. Последовала демонстрация нескольких откровенно порнографических видеороликов на мотив известных реклам «Милки», «Жиллетта», «Мосгорбанка» и других. При этом, музыкальный проигрыш, дикторский текст, джингл-напевы были взяты из оригиналов, так что создавалось впечатление «настоящей» видеорекламы, но с неприличным сюжетом, прямо скажем, похабщины.
В этих порноподелках было всё, чем
– Ну, что?! – ухмыляясь, спросил его автор. – Поражен, задело, а? Это тебе не сказочки западных порнорежиссеров!
Первое впечатление после просмотра «рекламных» порноклипов было двояким – Витя испытывал некоторое смущение и в то же время нездоровое любопытство, но, просмотрев еще раз, посмеялся от души.
«Старик Фрейд был прав, – отметил он про себя, – это нам только кажется, что все мы такие высоконравственные и морально устойчивые, на самом деле внутри каждого из нас находится кипящий котел низменных страстей и грубых инстинктов. Агрессия и похоть – то, что мы всю жизнь подавляем в себе – успешно или не очень».
И всё же он был немного шокирован. У них в провинции до такого не скоро бы додумались. Может оно и к лучшему.
Я зашел к своему другу детства Лёне Кармалинскому домой (ул. Краснопресненская, дом № 75/77 – старый двор, в котором я провел детство), чтобы взять у него прибор для настройки и починки телевизоров – у меня и моих родственников. Лёня видимо уже спал (время было позднее), и дверь мне открыл его отец – дядя Стёпа. Я попросил у него прибор, и он его мне дал, но в ответ попросил меня об одном одолжении – закрыть плотно окно между этажами в подъезде (у них двухэтажный кирпичный дом с деревянными лестницами и перилами сталинской постройки). С его помощью я кое-как забрался на подоконник, расположенный очень высоко (полтора-два человеческих роста) от пола. Закрыл это чертово окно на шпингалеты, чтобы не поддувал ветер.
Родственники (зять Антон и сестра Антонина) пригнали мне машину, купив ее, разумеется, на мои деньги (частично дав в долг – я еще подумал, что нужно будет экономить на всём и поскорее рассчитаться). Белая, абсолютно новая, «нулевая» «девятка». Я осматриваю ее, как водится, заглядываю внутрь (разглядываю со всех сторон). Антон помогает мне окончательно собрать ее – установить карбюратор на нужное место, водительское сиденье, еще кой-какие мелочи. Я сажусь за руль (рулевую колонку мы тоже привинчиваем сами) и, узнав, что в баке полно бензина, пробую на ней поездить, разумеется, не выезжая за пределы двора, так как у меня еще нет прав. Все это происходит рядом с домом (моим бывшим, а теперь там живет только матушка) на ул. Краснопресненская, 75/77, за трансформаторной будкой, рядом с детсадом. Затем мы оставляем машину и уходим. А я потом всё думаю, весьма озабочен, ведь машина осталась без присмотра, без сигнализации, не на платной охраняемой стоянке, а если ее «разденут» или того хуже – угонят?! Нужно скорее ставить «сигналку» и подыскивать гараж.
Я уже в здании, где работаю. Это офис, оснащенный современными средствами охраны и сигнализации. На входе, через контрольную вертушку пропускает вооруженный охранник, а далее расположена видео– и фоточувствительная система, идентифицирующая образ вошедшего. Я несколько раз захожу и выхожу из офиса. Наконец, уже поздно вечером я опять за какой-то надобностью возвращаюсь в здание, даже не зная, что сказать охране и пропустят ли меня.
Зайдя, я вижу, что место охранника пусто. Я нерешительно толкаю вертушку, и она подается, не заперта. Прохожу за ограждение, со страхом ожидая, что будет дальше. Фотоэлементы меня засекли, и зазвенела сигнализация (или завыла). Я остановился, гадая, что же они предпримут – начнут в меня стрелять, выскочит
Вахтерша довела меня до двери, и я вошел внутрь, приветствуя троих сидящих за столом людей, отмечающих какой-то праздник – это один из сотрудников фирмы среднего звена, мой приятель, затем какой-то неизвестный мне посетитель, наверняка клиент фирмы и, наконец, одна из занимающих ключевой пост в фирме очаровательная молодая женщина, к которой я, конечно же, неравнодушен, хотя и понимаю, что она мне не по зубам (пока во всяком случае). Я сажусь за стол, мне наливают, я выражаю сожаление, что компанию покинула та встретившаяся мне сотрудница, а то было бы веселее. Они выходят покурить, а до этого в щель приоткрытой двери я вижу разговаривающую с кем-то вахтершу. Мы выходим в некий тамбур, типа шахты лифта, и сотрудник-приятель превращается вдруг каким-то образом в моего друга Гешика – Геннадия Мануйлова, большого, кстати, любителя разных застолий.
Я сообщаю ему о машине, говорю, что нужна его помощь – всё проверить и отогнать машину в надежное место. Он предлагает, не медля пойти и посмотреть. Мы с ним выходим, уже из его квартиры и идем к тому месту, где оставлена моя машина. Дверцы оказываются даже не заперты, я сокрушаюсь – какая беспечность! – но всё остается на своих местах, ничего не украли. Я говорю, что, конечно, карбюратор и рулевая колонка привинчены, не так-то просто их стырить. Гешик садится за руль, сиденье под ним оказывается не прикрученным. Мы поражаемся беспечности (моей и зятя), так как ключи зажигания и от машины лежат рядом на полочке. Слава Богу, никто не вздумал пока покуситься на машину.
В салоне полно всякого барахла, наваленного кучей. Гешик выходит и вытаскивает откуда-то спереди (открыв капот или над крылом) какую-то пробирку, полную серебристой мутной субстанции. Он называет мне ее каким-то мудреным техническим термином, поначалу я делаю вид, что понял, но потом сдаюсь и спрашиваю его о том, для чего она служит, обнаруживая полное незнание. Он объясняет мне. Кое-как приведя всё в порядок и заперев машину, мы возвращаемся к его подъезду. Он говорит, что ему нужно зайти домой «отметиться», а я думаю, что его родители и жена (в особенности мать – вечно его оберегающая и ревниво относящаяся к любым его делам с другими людьми, считающая, что ее Геночку используют) будут недовольны, узнав, что он не пошел, как обещал, в магазин за хлебом, а всё время истратил на меня. До этого я прошу его отогнать машину на стоянку, говоря, что куплю бензин в пятилитровую канистру, спрашивая, мол, этого хватит, чтобы доехать? Но потом вспоминаю, что в баке еще хватает топлива.
Затем я уже со своим другом (он мой сотрудник) – с кем не скажу точно – и одной знакомой девушкой приходим на квартиру к какой-то очень красивой милой девушке. Мы по просьбе хозяйки вступаем в спиритический сеанс, девушка спрашивает ответы у блюдца, которое держит наша знакомая. Мы с моим приятелем, заранее договорившись, на каждый ответ стучим под столом костяшками пальцев, подыгрывая ей. Один стук получился (три коротких удара) неудачным, несинхронным, и я понял, что она заметила это, глядя под стол. Я говорю хозяйке, что-то типа «ну и так всё понятно», но она, пытаясь сдержать улыбку, делает вид, что ничего не произошло. Тогда, чтобы рассмешить ее, я делаю гримасу, изображающую гомерический хохот и она, не выдержав, улыбается. Я, подводя итог, говорю, что, мол, всё понятно, нечего притворяться, мы пошутили. Затем я делаю знак моим спутникам и громко говорю им: «Вы ведь куда-то опаздываете». Они понимают намек и, улыбаясь, спохватываются и начинают собираться. Эти мои намеки понятны и очаровательной хозяйке, но она не протестует. Мы провожаем их и остаемся наедине. Нас ждет волнующее времяпровождение вдвоем.