Чудовы луга
Шрифт:
— Он действует так, как я и предполагал, — заметил Марк. — На болотах нас застали врасплох, но на сухой земле…
— Форт на Козловом почти не охранялся. Селяне говорят, что за четверть до нашего прибытия разбойники снялись с места и поспешно отступили. Мы нашли брошенные припасы и различные… следы, — Соледаго поморщился.
— Чудь предупредила, — мрачно сказал Радель. — Я до сих пор не могу взять в толк, как тварь, которая сейчас сидит на кавеновом месте, с ними договаривается. Может и впрямь человеческие жертвы гаденышам приносит…
— Ничего
— Болотный лорд стянет все силы в Вереть и мы накроем поганцев одним махом, — заключил Марк. — Они не обучены биться против рыцарей, числом надеются взять.
— Мне нравится этот план, — признал Соледаго. — Выковырнем их из оставшихся укрытий. Герт, на карте помечены еще два форта. Ты можешь что-то добавить?
— Да что тут добавлять, — пробурчал лорд Радель, прикрывая от слабости глаза. — Они деревянные. Отлично горят. Не думаю, что смогу тебя переубедить.
Мэл покачал головой. Коротко стриженые волосы при свечах отблескивали ясным золотом.
Вроде он получше сегодня выглядит? — Соледаго вопросительно глянул на своего спутника.
Марк хмурил брови, молча шагал рядом, думая о чем-то своем.
Который день дождь моросил и моросил сверху, нудный, выматывающий, готовый обернуться снегом в любое мгновение. Лужи под вечер подергивались хрупкой ледяной корочкой и хрустели под сапогом.
Однако сегодня, как неожиданный подарок, проглянуло солнце, и день выдался ясным, прозрачным, как слюдяная пластинка.
— Не держи на меня сердца, Энебро, — примирительно сказал Мэлвир. — Я бы рад сохранить Раделю эти укрепления. Но сам знаешь, какие у нас потери. Половина войска, черт побери, небоеспособна. Эта погода…
— Да, мары болотные, у самого в груди печет, — признался Марк. — Не привык я к такой сырости. Герт прав, надо кончать с разбойниками, очищать лес и уходить.
Мимо них прошла группка деревенских парней, настороженных, подобравшихся. Видно ждали от людей с оружием чего угодно, кроме хорошего.
— Пуганые они тут, — Мэлвир глянул вслед. — Ты сказал своим, чтобы не наводили шороху?
— Спрашиваешь! Лорд Маренг за беспорядки по голове не погладит.
— Место все-таки ужасное. Я думал, вылезем из болот на сухое, передохнем слегка и вперед, на Вереть…
Марк хмыкнул.
— Быстрый ты. Вон, грязи полное поле. Хватай Пряника и скачи. Можешь таран прихватить. Что это там за хрен торчит, кстати?
— Языческий пережиток, — чопорно ответствовал Соледаго. — Символ плодородия. Можешь пойти, ознакомиться.
— Аааа… — Марк на некоторое время задумался. — Нет, спасибо, я видел. У нас в Кадакаре такие же стоят, только каменные.
— У вас их тоже маслом к зиме натирают?
— А ты откуда знаешь?
Мэлвир замялся.
— Меня утром поймали около шатра какие-то сумасшедшие
Марк фыркнул и раскашлялся.
— А, ну да, ты же у нас пригожий. Прям таки ясно солнышко. Миску с маслом держал? Или мазать пособлял?
— Сэн Марк!
— Да ладно, брось. Ясное дело, девки на тебя вешаются. Даже странно, что ты их сторонишься.
— Негоже разбрасывать свое семя где попало.
— Да, черт, ты же дареной крови. Стриженый, вот и забываю.
— В этих Белых Котлах даже священника нет, — с возмущением заметил Мэлвир. — Чуди по вечерам таскают молоко в блюдцах, сам видел. Поля утыканы этими… хренами, как ты изволил выразиться. Приметы, суеверия на каждый случай… Неудивительно, что разбойники, прикрываясь болотными демонами, навели на людей такого страху.
— Знаешь, Соледаго, — Марк снова гулко закашлялся, сплюнул на дорогу. — Я вырос в крепости Око гор. Ты наверное о ней слышал. Там у нас и священники, и служба в церкви каждый день — а десять шагов пройдешь — и Кадакар.
— Ну и что? Непроходимый горный хребет, камнепады, единственный перевал, если судить по книгам…
— Ты по книгам судишь, а я там вырос. Да хоть Герта спроси — он у моего отца в свое время в оруженосцах бегал.
— И о чем же я его должен спросить?
— Почему в Кадакарские горы не ходят. Кто ходит — может живым не вернуться. А кто вернулся — расскажет и про демонов, и про чуд невиданных, и про такое, чему у людей названия не сыщешь. Так что не слишком доверяй книгам… да и своим глазам тоже.
— А ты во что веришь?
Марк задумался.
— В холодное железо, — ответил он. — И в то, что сердце подскажет.
Рыцарь отворил калитку, прошел за ограду дома, в котором остановился. Потом обернулся и посмотрел на Соледаго.
— А сердце мне подсказывает, что нахлебаемся мы тут еще по уши, — заключил он. — Что там, кстати, твой пленный, заговорил?
— Заговорил. И я бы хотел, чтобы ты его послушал.
Пленного разбойника держали в полупустом амбаре — там, где должно бы храниться зерно. Зерно разбойники вымели подчистую еще в начале осени, и теперь на остатках утоптанной соломы сидел остролицый парень с льняными волосами до плеч, в подранной саржевой куртке и кожаных штанах.
Ноги его были босы, а руки — не связаны. Зачем веревки, когда у порога лежат два здоровенных урсино, лениво поглядывая на доверенного им человека. Такому псу достаточно прыгнуть с маху на плечи, чтобы переломить беглецу хребет.
— Это ты тут кричал, что благородных кровей? — хмуро спросил Марк, притворяя дверь амбарчика. Хмыкнул, обвел смазливого разбойника тяжелым взглядом. — Ну да… сразу видно… Благородный, стало быть, сэн. Кланяюсь, кланяюсь.
Парень сник и прижался плечами к бревенчатой стене. На правой скуле у него багровела ссадина, уродовавшая лицо.