Чудовы луга
Шрифт:
Найл терпеливо выжидал, острый профиль казался вырезанным из гладкого дерева, плечи, прикрытые воронеными кольцами, сливались с темной корой дерева.
Кай лениво перевел взгляд на колышущуюся границу меж водой и топким берегом, замер, заметив движение.
Отливающее зеленым и бронзовым змеиное тело, покрытое чешуей, как кольчугой, шевельнулось меж вывернутых корней, сдвигая палые листья. Почудился слабый шелест, свист — пронзительный, на грани слышимого. Приподнялась над водой треугольная голова величиной с два сдвинутых кулака, тускло сверкнул янтарный глаз.
Кай приподнялся, всматриваясь. Лаэ, неотрывно смотревший на воду, закрывал
— Ого! — найл закусил от охотничьего азарта губу, поводил леску, подсек, вода вскипела, пошла волнами. Он быстро выбрал слабину и схватил за жабры плоского, как полупустой мех, леща. Мелькнул немаленький рыбий хвост, Каю на лицо попали холодные брызги.
— Вот и наш обед!
Лаэ ловко стукнул бьющуюся добычу обушком ножа по затылку, и та затихла.
— Кай?
Парень моргнул, потер глаза.
Извивы облепленных мхом корней, листья, холодные отблески на воде.
Показалось.
"Строевой лес в здешних местах растет только у озера, Козловым именуемым. Побеседовав с лордом Гертраном, едва от боевых ран воспрянувшим, учинили мы в тех местах лесопилку. Река местная по осени сделалась полноводна, но все же возможно по моему разумению плоты вверх по течению поднять вплоть до крепостных стен. Щиты для осадной башни ладят на Козловом, а собирать их думаю на месте, у Верети, так что со дня на день осадить ее собираемся. Досадная заминка в делах произошла по вине местных крестьян, каковые за надобные нам сырые шкуры для обтяжки строительных щитов серебро получили полной мерой, но, опасаясь к зиме без скотины остаться, возроптали. К великой моей досаде, сэн Энебро, нравом весьма крутой и вспыльчивый, в огонь недовольства смолы плеснул, пообещав недовольных перепороть, а самых ретивых повесить заодно с бунтовщиками. Узнав о таком деле, лорд Гертран весьма огорчился и сэна Энебро поименовал всякими словами, каковые опять же приводить я тут воздержусь. После чего велел себя одеть, посадить на коня и самолично с недовольными говорить уехал, из-за чего теперь сильное беспокойство о его здоровье к моим заботам прибавилось."
— Так ты говоришь, девушка, что к Верети длинной дорогой проехать можно? — Мэлвир внимательно вгляделся в скуластое лицо под дерюжным капюшоном.
Вроде бы уверенно говорит, не сбивается. Должно быть, и впрямь знает местные болота.
— Ясное дело, — крестьянка, высокая, широкоплечая, утвердительно кивнула. — Вы, благородный сэн, ежели на закат от деревни поедете, там взгорочек будет, с него крепость как на ладони видать, а уж под взгорочком — брод. Дорога подоле выйдет, зато кони даже хвостов не замочат и телеги пройдут. По осени вода поднялась, но все едино — удобнее. А как брод минуете, до Верети уже рукой подать. Лорд Гертран, как услышал про то, что я все здешние тропки знаю, сразу меня к вам и послал. Иди, говорит, Котя, и скажи сэну Мэлвиру, что я подробно все велел обсказать…
Мэвир живо представил умоляющий взгляд раненого лорда, означавший примерно «забери от меня эту драконицу, будь другом» и улыбнулся.
— Ладно, Катина. Поедешь с отрядом к дальним фортам. Мои люди разведали переправу поближе, только там мостки ладить придется, долго. Так что если не ошибаешься, удачно выйдет. Поедем, покажешь мне все на месте.
Девица просияла и улыбнулась так благодарно, что стало ясно — ее хлебом
— Собирайся, через шестую четверти выступаем. Вовремя тебя лорд прислал. Уверена, что дорогу хорошо помнишь? Поможешь, отблагодарю тебя денежкой.
— Обижаете, золотой сэн, — Котя немедленно насупилась. — Да я тут каждое дерево, каждую поляну… ночью с закрытыми глазами отыщу, что нужно.
— А Шиммеля неужели не боишься?
— Так Шиммель красивых девок любит, — не дрогнула она. — А мне бояться нечего, благородный сэн. Меня и замуж то не берут, а Шиммель и подавно не позарится.
— Тем лучше, значит не придется тебя защищать силой оружия. Иди, иди, поторопись.
Крестьянка поклонилась и ушла, широко, по-мужски, ступая.
Соледаго достал из кошеля выделанный до прозрачности клок пергамента, пробежал глазами по убористым строчкам. Лорд-тень требовал отчетов каждую неделю.
Маявшийся рядом Ило поднес рыцарю пестрого черно-белого голубка, из тех, что в большой деревянной клетке приехали с обозом из Старого Стержа. Мэлвир аккуратно свернул письмо, прикрепил к красной лапке. Вестник смирно затих в смуглых пальцах андаланца, вертел головкой, поглядывал круглым блестящим глазом.
— Отпускай, — Мэлвир проследил, как птицу подбрасывают ввысь и как та делает плавный круг над полотняным лагерем, пестрыми лоскутами полей и деревенскими домами.
Голубь развернулся и устремился к лесу, изнанка крыльев сверкнула на солнце белым.
Ило чуть слышно вздохнул и повесил черноволосую голову.
— Не грусти, парень, скоро домой поедем, — рыцарь ободряюще кивнул.
Вернуться бы в Катандерану, стрелой, не сворачивая и не останавливаясь глотнуть воды, как этот голубь. Вдохнуть полной грудью воздух, насыщенный влагой Сладкого моря. Увидеть широкую дугу гавани, полной кораблей, ярусы белых фахверковых зданий на пологих склонах холмов, тройной пояс стен. Летящую над морем крепость Лавенгов, с яркими полотнищами знамен на высоких башнях.
Шестеро королевских рыцарей, одетых для битвы, с не меньшей тоской проводили взглядами улетавшего к Старому Стержу вестника.
— Все готово, Соледаго, — сказал молодой Элспена, чья лощеная столичная внешность слегка поблекла под неярким северным солнцем. — Поехали. Раньше сядем, раньше слезем.
— Еще немного, и я заржавею тут вместе с доспехами, — поддержал его Радо Тальен, поморщившись. — Боже и святые угодники, как я хочу поспать в нормальной постели на сухом белье!
— Радуйся, что сегодня не льет с небесной крыши тебе на голову.
Мэлвир с трудом отогнал видение бесчисленных огоньков свечей и бликов на натертом паркете в королевских залах, постарался забыть слабый аромат розовой воды и воска, мягкое эхо голосов под высокими сводами.
Раньше сядешь, раньше слезешь, истинно так.
— Выступаем. Поднимайте людей.
— …и я обещаю вам, что как только мы возьмем Вереть и восстановим мир и порядок, из Старого Стержа будет пригнано стадо вдвое большее, чем это.
Лорд Радель указал здоровой рукой за спины насупленных мужиков, столпившихся у загородки. Размашистый жест не обманул Ласточку, рука дрожала, и заметно. Лорд был страшно бледен, но сидел в седле прямо и голову держал высоко. Широкий плащ, подбитый лисьим мехом, скрывал примотанную к груди левую руку и ремень, которым лорд был пристегнут к седлу. Из глубокого рыцарского седла непросто выпасть, но Ласточка настояла, чтобы больного привязали.