Чудозавр
Шрифт:
Глава седьмая
ОБОРОНА
Дети сидели в мрачном зале пиршеств, в конце одного из темных дубовых столов. Теперь уже не было никакой надежды: Марта принесла обед, но этот обед нельзя было не только увидеть, но даже и нащупать, проводя руками по столу, дети слишком хорошо убедились, что для них тут не было ничего, кроме голой дубовой доски.
Вдруг Кирилл запустил руку к себе в карман и радостно воскликнул:
— Вот здорово! Смотрите-ка, сухари.
Разумеется, они имели довольно непривлекательный вид, но все-таки это были сухари: три штуки нашлось
— Я взял их сегодня утром у кухарки да совсем о них и забыл, — пояснил он, стараясь разложить все на четыре совершенно равные кучки.
Молча, но с большим удовольствием дети съели сухари, хотя, надо признаться, вкус у этих сухарей был немножко странный, потому что они с утра валялись в кармане вместе с мотком смоленой бечевки, с кусочком восковой свечи и зелеными еловыми шишками.
— Ну-ка, Кирилл, — сказал Роберт, — ты вот такой умный, что умеешь объяснять, почему одно видимо, другое невидимо и все прочее. А как это случилось, что сухари остались, а хлеб, мясо и все другое исчезло?
— Не знаю, — отвечал Кирилл, помолчав. — Разве только потому, что сухари были при нас. Ведь, все что было при нас, то совсем не изменилось: у меня в кармане все, как было, так и осталось.
— Тогда если бы и баранина была при нас, так мы тоже могли бы ее съесть, — сказал Роберт. — Ох, как бы мне хотелось ее найти!
— Как только ее найти-то? Мне кажется, она будет при нас только тогда, когда попадет к нам в рот.
— Или в карман, — добавила Джейн, вспоминая о сухарях.
— Кто же кладет баранину в карман, глупая! — возразил ей Кирилл. — Только знаете что?.. Я сейчас вот попробую!
Низко нагнувшись над столом, он начал двигаться из стороны в сторону и щелкать зубами, как будто кусая воздух.
— Ничего у тебя не выйдет, — грустно усмехнулся Роберт. — Ты только… Ах!
Кирилл сидел с торжествующей улыбкой: в его зубах был ломтик хлеба, да-да, самого настоящего хлеба, все это видели. Правда, как только он откусил от него кусочек, остальная часть ломтика исчезла из виду. Но это ничего не значило, так как Кирилл знал, что ломтик-то все-таки остался у него в руке, хотя он его и не видел и даже не ощущал в пальцах. И действительно, второй раз укусил Кирилл воздух возле своих пальцев, и опять у него во рту оказался кусочек хлеба.
В следующую минуту все другие последовали его примеру, низко нагнулись над столом, водили над ним головами и щелкали зубами. Роберту попался кусок баранины и… но, пожалуй, я лучше опущу занавес над продолжением этой некрасивой сцены. Довольно будет сказать, что и баранины поесть всем удалось. Только когда Марта пришла переменять тарелки, она с самым искренним негодованием заявила, что такого беспорядка на столе она отродясь не видала. Вторым блюдом, по счастью, оказались блинчики. И когда дети в один голос объявили, что им не нужно к блинчикам ни сахару, ни варенья, то Марта могла только сказать:
— Ну, прости Господи, час от часу не легче! Что же это дальше-то будет? — И ушла, разведя руками.
Тут последовала другая некрасивая сцена: вы ведь можете себе представить, каково есть блинчики, хватая их прямо зубами с блюда.
Как бы то ни было, в конце концов все дети были
— Счастье наше, что вокруг замка есть ров, — сказал он. — И еще хорошо, что мост поднят; я совсем не знал бы, как с ним управиться.
— Конечно, в осажденном замке мост должен быть поднят, — кивнул Роберт.
— Ты ведь говорил, что в нем должны быть и солдаты, — напомнил Кирилл.
— Да. Но почем мы знаем, сколько времени тянется осада, — мрачно отвечал Роберт. — Быть может, большая часть смелых защитников замка была перебита еще в начале осады, а также и вся провизия съедена, а теперь осталась только горсть неустрашимых храбрецов, то есть нас, которые будут защищаться до последней капли крови.
— Как же ты начнешь защищаться? — спросила Антея.
— Нам надо вооружиться и потом стрелять в них, когда они пойдут в атаку.
— В старину лили расплавленный свинец на осаждающих, когда они подходили слишком близко, — сказала Антея. — Раз как-то папа мне показывал в старой крепости такие особые дыры, через которые выливали свинец, и у нас здесь в башне над воротами есть точно такие же дыры.
— Я очень рада, что это только игра. Ведь это же игра, не правда ли? — робко подала голос Джейн.
Никто ей на это не ответил.
Дети нашли в замке много странного оружия, но справиться с ним не только для младших, но и для самого мужественного Кирилла было не под силу. Все эти мечи, копья, самострелы были страшно тяжелы, а луки оказались такими упругими, что их и согнуть никто не мог. Более удобным оружием оказались кинжалы, но Джейн надеялась, что враги не подойдут уж слишком близко и что в кинжалах надобности не будет.
— Ничего, мы будем бросать их вместо дротиков, — решил Кирилл, — или ронять вниз на головы врагов, если они посмеют переплыть ров. Кстати, на том конце двора есть множество камней, не принести ли нам их наверх? Мы тоже могли бы бросать их вниз.
И вот в комнате над воротами замка мало-помалу образовалась куча камней, а рядом с ней лежали еще более грозные с виду орудия обороны, ножи и кинжалы.
Когда Антея шла по двору за камнями, ей вдруг пришла в голову очень хорошая мысль, которую она и поспешила привести в исполнение. Найдя Марту, Антея сказала ей: «Дай нам, пожалуйста, сухарей, мы хотим играть в осаду замка, и сухари будут у нас провизией для защитников. Положи мне их, пожалуйста, прямо в карман, а то вон какие у меня руки грязные! Другие за своими сухарями сами придут».