Чума вашему дому
Шрифт:
— Обижаешь, мать! — я едва сдержала довольный визг. — Все по-взрослому, с трудовой, соцпакетом и шестизначной зарплатой. Конкретные цифры обговорим с моим папенькой, мы теперь с ним компаньоны. Думаю, не обидим. Но у меня встречное условие. Подучись немного и получи тот самый сертификат медицинского менеджера, о котором я говорила. Точно лишним не будет. Это можно в процессе, не обязательно прямо сейчас.
К моему удивлению, она легко согласилась. Похоже, после субботней встречи с Павлом ее можно было брать голыми руками.
— Люк?..
Она рассмеялась, и я поняла,
— Прости, Том, не сейчас, ладно? Я как будто… не знаю, как будто до краев переполнена, боюсь расплескать.
— Понимаю, — кивнула я, хотя Люка и не могла этого видеть. — Та же фигня, Джульетта. Эйфория. У меня форы всего две недели. Дай бог, чтобы все это подольше тянулось, уж больно приятно.
Раздел клиник шел с курьерской скоростью. Вообще-то, в норме это процесс небыстрый, но Валентин Романович, похоже, знал все ходы и выходы. К тому же нам не нужно было куда-то ездить, сидеть в очередях, он просто привозил нам бумаги на подпись. А если все-таки требовалось явиться лично, например, к нотариусу, то мы приезжали и тут же заходили, а не парились в коридорах. Наверняка услуги такого юриста стоили адовых денег, но отец сразу сказал, что это его забота.
С Тарасом мы не общались. Если сталкивались в коридоре или у того же нотариуса, здоровались, причем первой это делала я. Продолжать войну мне не хотелось, но и на мир напрашиваться тоже. С какой стати? Не я же все это начала. Поэтому мое «привет» обозначало: «если сделаешь шаг навстречу, я возражать не буду, но большего не жди».
Еще одним приятным сюрпризом стало то, что моя статья, втихаря отправленная Кулаковым в один международный дерматологический журнал, вызвала интерес. Оттуда пришло письмо с предложением гонорарной публикации, причем перевод готовы были сделать за свой счет. Для диссертанта любая опубликованная статья — безусловная ценность, а тут еще в зарубежном журнале и за денежку!
Ну а вишенкой на торте стал, как сказал Артем, наш с ним двойной каминг-аут. В том смысле, что мы официально обозначили себя как пару. Можно проводить вместе время, заниматься сексом всеми мыслимыми и немыслимыми способами и даже обменяться ключами от квартир, но все равно парой вы станете, только продемонстрировав себя в этом качестве друзьям и близким.
— А может, все-таки попробуем снова подкатиться к Тимаеву? — предложил отец, когда мы пили кофе в «Севере» на Невском. — Насколько я знаю, они себе еще клинику не нашли. Обстоятельства изменились, и…
— Нет, пап, — уставилась я в чашку. — Не выйдет. Это называется конфликт интересов.
— Почему?
— Потому что… он мой…
Черт! Опять! Кто — мой?!
Всплыло в памяти: «микрофинансовая организация». И то, при каких обстоятельствах это было сказано. Сдавленно фыркнув, я выпалила:
— Сплю я с ним, вот почему.
Тут же пришла мысль, что вполне ведь могла нейтрально сказать: «мы встречаемся», но было поздно.
— Неожиданно, — у отца слегка отвисла челюсть. — И… давно?
— Да нет, не очень, — я старательно размешивала в чашке кофейную
— Ну… ладно, — он пожал плечами и поспешно перевел разговор на другую тему.
Вечером я рассказала об этом Артему. Точнее, глубоко ночью. После пяти дней вынужденного воздержания, слегка разбавленного альтернативными шалостями, мы накинулись друг на друга, как в первый раз. Какие уж там разговоры!
— Ну… ладно, — сказал он. Теми же словами, что и отец. Причем это было реакцией именно на мое признание о наших отношениях. Насчет клиники — словно мимо ушей пропустил.
А на следующий день Артем познакомил меня с сестрой. Вряд ли планировал, но так уж вышло.
68
Впрочем, я тоже не планировала в свой выходной заниматься делами, но раз уж впряглась, никуда не денешься. После того как мы благополучно поделили клиники пополам, пошел мутный процесс образования самостоятельных юрлиц, и тут уже каждый играл сам за себя. Насколько я знала, Тарас сначала пытался бултыхаться сам, но понял, что не сможет, и нашел какого-то юриста. За меня львиную долю работы по регистрации делал Валентин Романович, но от некоторых визитов было не отвертеться. В частности, в налоговую.
Хоть я и записалась заранее, удача решила, что уделяла мне в последнее время слишком много внимания. Электронная очередь изволила сломаться, и ее заменили самой обыкновенной, живой. Точнее, мертвой, потому что она еле двигалась. Я сидела и злилась, злилась. Во-первых, в принципе ненавидела очереди, в которых ощущение бесцельно утекающего времени становится невыносимым. Во-вторых, Артем ждал меня на Петроградке в половине седьмого. Мы собирались на открытие фотовыставки какого-то его знакомого в «Эрарте»[1], а потом поужинать где-нибудь. Уже перевалило за шесть, но передо мной было еще три человека.
— Не дергайся, — успокоил Артем по телефону. — Я за тобой приеду. Успеем. Если выпьют все шампанские, как-нибудь переживем, а фотки со стен никуда не убегут.
Около семи я наконец вышла на улицу. Он стоял у машины и разговаривал по телефону. Заметил меня, помахал рукой. И в тот самый момент, когда я хотела его поцеловать, из-за спины прилетело исполненное высоким женским голосом:
— Тёмка!
Эту высокую стройную женщину примерно моего возраста я заметила еще в налоговой. Точнее, ее бежевое пальто интересного фасона. Если бы внимательнее посмотрела на лицо, наверняка сообразила бы, что она очень похожа на Артема. Только бороды не хватает. Ну и черты помягче.
— Привет, — немного растерянно сказал он. — Ты как здесь?
— По клиентским делам.
Повисла неловкая пауза, потом Артем решительно положил руку мне на плечо.
— Познакомьтесь, девочки. Это Тамара, моя… — тут он запнулся, и я, несмотря на серьезность момента, изо всех сил стиснула зубы, снова вспомнив про «микрофинансовую организацию». Но Артем вывернулся: — Моя Тамара. А это Света, моя сестра.
— Очень приятно, — кивнула Света, разглядывая меня со старательно, но тщетно скрываемым любопытством. — Вы куда сейчас?