Чума вашему дому
Шрифт:
— Нет, Томочка, — злорадно сказал он. — Умерла так умерла. Приемы все закрою, как договорились, а остальное, пожалуйста, сама-сама.
Пришлось вникать во все. Оказалось, что не так и страшно. Отец подсказывал, помогал, исправлял какие-то ляпы, которых на первых порах я не смогла избежать. Теперь у меня был полноценный восьмичасовой рабочий день, а то и побольше: перед вечерними приемами и после утренних я закапывалась с головой в бумаги, графики, отчеты, сводки и прочую медицинскую бюрократию. Обязанности административного директора на этот переходный месяц отец взял на себя, подготавливая дела, чтобы в декабре передать
Развод их прошел гладко, можно даже сказать, скучно. К моему великому удивлению, им удалось мирно договориться о разделе имущества. Точнее, о неразделе. Люка в порядке досудебного соглашения отказалась от доли в клинике, Тарас отдал ей почти новенькую Мазду и отсыпал денег.
— Знаешь, я не особо потеряла, — сказала она, позвонив похвастаться свидетельством о разводе, — зато сберегла кучу нервов и времени.
Можно было вообще ничего не объяснять. Мы внезапно оказались настолько синхронны, что понимали друг друга без слов. Счастье в его острой фазе — это особый код или особый язык. Жаль только, что отрезок этот слишком короткий. Либо оно проходит, либо к нему привыкаешь и не воспринимаешь вот так, оголенными нервами.
Я еще на следующий день после эпохального свидания Люки с Павлом, разговаривая по телефону, заметила, как изменился ее голос и смех. А уж когда пришла к ней и увидела… Она буквально светилась. Казалось, еще чуть-чуть — и взлетит. Интересно, так ли выглядела со стороны я сама?
— Эх, Чума, спасибо твоему внутреннему венерологу, — сказала Люка, обняв меня. — А то ведь достался бы тебе. Такого мужика упустила!
— Догадываюсь, — рассмеялась я. — Достаточно на тебя посмотреть. Но не будь я венерологом — где бы с ним познакомилась? Да и ты тоже. Видимо, свыше был предусмотрен именно такой план. Надеюсь, тебя не смущает, что я видела твоего парня без штанов?
Мы закатились, как две дурочки.
— Перестань, Том, — повизгивая от смеха, потребовала Люка. — Помнишь, как баб Мила говорила? Ржете без причины — отольется слезками.
— Не каркай, ворона! — я треснула ее по спине.
Это было похоже на флешбэк в триллере. Мгновенное, как вспышка, даже не воспоминание, а ощущение, спрессованное в долю секунды, плотное, как черная дыра.
Чей-то злобный взгляд в «Пассаже». И следом другое — сон с незнакомцем в моей постели.
Зябко, морозно передернула плечами. Встряхнула головой, отгоняя.
— Что с тобой, Том? — испугалась Люка.
— Не обращай внимания. Хрень какая-то. Даже не знаю, что это было. Давай лучше кофейку дернем.
Глупости, говорила я себе, когда ехала домой. Все глупости. Все тот же страх. Все слишком хорошо — хотя разве хорошо может быть слишком?
С Артемом все действительно было… фантастически, нереально. Нет, конечно, случались какие-то мелкие недоразумения, обидки. Кто-то что-то не так сказал, не так сделал. Мы еще слишком мало друг друга знали, чтобы не ошибаться. Тонкий тюнинг, подгонка — как обойтись без шероховатостей? Даже не так. Это было прорастание друг в друга. Процесс совершенно новый для меня, незнакомый. Волнующий. Немного пугающий.
Что бы ни происходило, я думала: а что об этом сказал бы Артем? Что бы ни заметила, пыталась представить, понравилось бы ему или
Секс? И тут все оказалось иначе. Я чувствовала себя жуткой нимфоманкой — это было страшно приятно. Мысль о том, что вечером мы встретимся и ляжем в постель… ну или займемся этим делом иначе… она была как мгновенный ожог изнутри. Как будто вдохнула влажный раскаленный пар в бане. Или как глоток чего-то крепкого, от чего мир сначала расплывается, а потом приобретает особую резкость. Я ловила себя на том, что сижу с закрытыми глазами и представляю. Что уже было. Что еще будет. В деталях и подробностях, в мельчайших нюансах. Правда, было в этом одно неудобство: ежедневки я не любила, а вечно влажное белье — то еще удовольствие.
За пару дней до юбилея я вдруг спохватилась о дресс-коде.
— Не морочься, — пожал плечами Артем. — Смокинг только для виновника торжества, так что можно Formal Attire.
— А если для дураков?
— Длинное платье не в пол. Но лучше коктейльное. Или роб нуар. Твое сойдет. И высокий каблук.
Черное черным, но я подумала, что неплохо бы новенькое купить. Ради такого случая. Артем все равно был занят, и я отправилась вечером, разумеется, в «Пассаж». Это был мой обычный шопинговый треугольник: «Пассаж» — «Стокманн» — «Галерея», но первый самый любимый. И едва зашла, как услышала за спиной:
— Тамара?
70
Поскольку тогда у налоговой Света видела меня не больше минуты, понятно, что сомневалась, не ошиблась ли. Это я ее узнала сразу — по приметному пальто и, разумеется, по сходству с Артемом.
— Добрый вечер, — кивнула я и впала в анабиоз, не представляя, о чем говорить. Впрочем, она меня окликнула, ей и продолжать. Хотя с ее стороны это вполне мог быть импульс.
— Артем сказал, вы в субботу будете с ним на банкете? — запустила Света пробный шар, и я с готовностью его поймала.
— Да. Вот платье хочу посмотреть.
— И я тоже. Может… вместе пойдем?
В первое мгновение я пришла в ужас, потому что даже с Люкой по магазинам ходила редко, а уж с какой-то посторонней теткой… Но это была удачная возможность познакомиться с единственным членом семьи Артема, с которым он поддерживал более-менее тесные отношения. Ради этого можно было и потерпеть.
— Хорошо, — кивнула я.
Первые два магазина показались мне пыткой. Мы вымучивали какие-то неловкие фразы о платьях и явно чувствовали себя скованно. У меня никогда не было проблем с коммуникацией, но все-таки шопинг я считала слишком интимной вещью, чтобы делить его с незнакомым человеком. Да еще с сестрой Артема!
Видимо, она тоже поняла это, потому что на выходе из «Caterina Leman» предложила:
— Тамара, а может, нам по-другому сделать? Выпьем кофе, а потом дальше пойдем?
Ближе всего к нам был «Кофикс», куда мы и отправились. Взяли капучино, пирожные, сели за столик.
— Может, на ты? — решилась я. То есть мы — одновременно, в один голос. Рассмеялись, и напряжение тут же ушло.
— Надо было сразу сюда пойти, — Света расстегнула пальто. — Вот правда, я вообще такая стеснительная овца, хотя по мне не скажешь. Но это в силу профессии, юрист должен быть наглым, иначе никак.