Чума
Шрифт:
Наконец, с формальностями было покончено. Факел с Измаилом тотчас умчались в здешний арсенал за горючкой, а мы с профессором взяли экипаж и без приключений, но с двумя проверками пропусков, лихо домчали до Военного госпиталя. Тот располагался почти в самом центре города, отгородившись от него узорной оградой. Многочисленные деревья и кустарники создавали впечатление большого и немного запущенного сада, но на самом деле за оградой прятался целый комплекс невысоких серых зданий.
Профессору, как особо важной персоне, выделили для проживания целый флигель, примыкавший к главному корпусу,
– Препятствуем, значит, работе инквизиции, - задумчиво промолвил я, и смерил дородную тетку-администратора строгим взором.
Так строго, как у Факела, у меня не получилось, но в сочетании с красным иквизиторским плащом всё же сработало. Тетка стушевалась, и поспешила заверить меня, что нисколько она не препятствует, а где-то даже наоборот. Даже распорядилась перенести из казармы во флигель пару кроватей со всеми положенными постельными принадлежностями. Да, есть всё-таки в бытности инквизитором свои неоспоримые плюсы.
В итоге мы с Факелом обосновались в том же флигеле, в сенях. На мой вкус, там было немного тесновато, зато постоянно на посту. Наш подопечный - буквально за стенкой. По крайней мере, когда он был на месте. Так-то он первым делом вызвал к себе пару врачей и обошел с ними весь госпиталь. Я сопровождал его. На всякий случай.
Пациенты лежали и в палатах, и в коридорах, да так плотно, что меж ними надо было протискиваться. Профессор осматривал больных и комментировал увиденное всем сопровождающим, нередко, видимо, забывшись, обращаясь и ко мне. При этом он щедро перемежал русский язык латинскими терминами, отчего подчас казалось, будто он пытался вызвать на помощь какого древнего бога-эскулапа. Я согласно кивал профессору, ободряюще - пациентам, мол, держитесь, братцы, ваша судьба теперь в надежных руках; и к концу обхода чувствовал себя китайским болванчиком. Сильно уставшим китайским болванчиком. Даже шея слегка побаливала.
Однако отдыхать было некогда. Еще пока мы скучали в бюро пропусков Измаил поведал, что главными разносчиками болезней были не праздношатающиеся граждане, а агенты врага - зараженные мутанты и живые мертвецы, которые проникали в город и сеяли вокруг заразу, пока их не отлавливали патрули.
– А одержимые среди них были?
– сразу спросил тогда Факел.
Измаил в ответ лишь пожал плечами. Сам он с таким не сталкивался, но охота на заразителей уже давно стала рутиной и патрули не докладывали о каждом уничтоженном агенте. Примерно то же самое нам поведали и врачи в госпитале, пока профессор осматривал тех, кто столкнулся с заразителями лично.
Я, едва глянув на этих бедолаг, сразу взял себе на заметку не доводить дело до ближнего боя. Собственно, мутантов вообще лучше отстреливать издалека, а вот мертвецы всегда считались никудышными бойцами. Однако, как оказалось, им достаточно разок плюнуть тебе в физиономию или забрызгать собственной кровью, и вот ты уже в госпитале, весь в соплях и струпьях по всему телу. Даже если врачи потом вылечат - что у них получалось, увы, далеко
Профессору от таких рассказов незамедлительно захотелось заполучить свежий образец заразителя. Он, как водится у высокого начальства, попросту затребовал доставить себе одного-другого, однако не тут-то было! В черте города действовал закон, требовавший немедленного уничтожения любого заразителя.
О какой бы то ни было перевозке его по городу не могло быть и речи, да и главный врач, едва заслышав, что профессор хочет притащить в госпиталь такую тварь, отказал сразу и наотрез. Хотя у них тут и карантинное отделение есть, и лаборатория, оснащенная, к слову сказать, по самым современным стандартам. Это мне профессор рассказал, сам-то я в медицине не слишком разбираюсь. Но вот "нет!", и всё!
Профессор под моей охраной дошел аж до губернатора, благо его дворец был буквально в двух шагах - по местным меркам в одной проверке пропусков - от госпиталя. Губернатор тоже был в военных чинах, причем в генеральских. Два превосходительства долго спорили, но вся суть разговора свелась буквально к паре фраз:
– Сделайте исключение, - требовал профессор.
– Я должен лечить больных!
– Должны - так лечите!
– ответствовал на это губернатор.
– За тем вы сюда и присланы. А закон у нас один для всех!
Остальные реплики были вольными переложениями этих двух. Вначале более мягкими и обходительными, в конце - более резкими и прямолинейными. Когда варианты иссякли, беседа закончилась.
– Ну и где мне взять этого заразителя?
– недовольно проворчал профессор, пока мы спускались по мраморной лестнице.
Спасибо, спускались сами. К финалу беседа двух превосходительств достигала такого накала, что я всерьез опасался, что нас с нее спустят!
– Придется нам его самим добывать, господин профессор, - ответил я.
Привык уже в инквизиции к простым решениям. В армии, скорее всего, промолчал бы. Там ведь как: проявишь инициативу, тебя и назначат ответственным за результат. Здесь, впрочем, получилось так же. Профессор просиял, и, едва стемнело, мы все втроем отправились "на охоту".
По словам горожан, идеальными охотничьими угодьями для нас была бы Севастопольская бухта. Именно через нее в город просачивалась основная масса заразителей и именно на ее берегах патрули отстреливали большую их часть.
Бухта широкой полосой протянулась с запада на восток, вплоть до самой линии укреплений - или, правильнее сказать, это линия укреплений начиналась от края бухты - и вдобавок от нее в город выдавались извилистые рукава. Сам Севастополь располагался к югу от бухты. Северный берег тоже считался нашим, по нему протянулась своя линия укреплений, но та линия была, скажем так, пунктирная.
Нечисть пробила в ней солидные бреши, доходящие до самой воды. Через эти бреши заразители и проникали в бухту, а оттуда и на нашу сторону. Вообще, надо сказать, что водоплавающая нечисть - это большая редкость, даже у инквизиторов записей о ней - раз, два и обчелся; однако мутанты неплохо плавали, а нежить так и вовсе топала по дну. Мертвецам воздух не нужен.