Чумная экспедиция (Сыск во время чумы)
Шрифт:
– Вот ты-то мне и нужен, - сказал мужчине Архаров.
– Кто таков?
– Я гувернер господских детей Жан-Луи Клаварош!
– отвечал мужчина по-русски, однако ж сразу было ясно - иностранец.
– Кто такова?
– этот вопрос Архаров обратил к девице.
Девица, придя в себя, задрала подбородок и отвернулась. За нее ответил мужчина - по-французски. Эта галантность была, на взгляд Архарова, совершенно неуместна - Клаварош больше заботился о том, чтобы его поняла девица, чем об Архарове с Бредихиным, взявших его в плен.
– Переведи, Тучков.
– Здешняя
– Врут, - убежденно заявил Бредихин.
– Он уж точно мародер, а она - с ними заодно, и никакая не француженка.
– А вот проверим, - вдруг додумался Архаров.
– Вон клавикорды. Скажи ей, Тучков, пусть садится и играет.
– Играет?
– Левушка ушам своим не поверил.
– Ну да. Это ж и есть твое привидение за клавикордами? Или нет?
Левушка, что с ним бывало не так уж часто, растерялся.
– Вроде оно…
– Не обижайте бедную девицу, - попросил Клаварош по-русски.
– У нее замутился рассудок.
– У меня у самого сейчас рассудок замутится, - пожаловался Архаров.
– Коли по уму, так его допросить и - тебе, Бредихин…
Бредихин кивнул. И без слов было ясно - для чего. Мародеров, да еще оказавших бешеное сопротивление, ждал расстрел. Всех. Как-то так само решилось, без слов, что этой неприятной работой займется Бредихин. Построит на заднем дворе солдат - не преображенцев, великолуцких, - и скомандует дать залп.
– Пойду пригляжу, чтобы тех, кто в переулке, завели во двор, - сказал он и покинул в гостиную.
Его уверенные шаги прогремели по анфиладе и угасли.
– А девку бы надо на Остоженку, чтобы дала показания, - сказал Архаров задумчиво.
– На сей предмет у нас Шварц имеется…
– К Шварцу? Через мой труп!
– возмутился Левушка.
– Ты что, не слыхал про его методу?
Архаров нехорошо усмехнулся. Кое-что он про своего нового приятеля уже проведал.
– А что, неглупая метода. Показывает все свои кнутобойные орудия и любезно просит сказать правду. Дураком нужно быть, чтобы врать и отпираться. Тучков, не дури. Мы взяли шайку мародеров, которых нужно осудить по всей строгости закона. И Клавароша твоего - соответственно. Но с ними-то проще - захвачены при сопротивлении. А девка все это время жила в доме и все видела. Да и не одна, поди, жила - не за так ее тут кормили-поили… Возможно, она даже знает какие-то тайники.
Клаварош внимательно вслушивался в неторопливую архаровскую речь - и вдруг пылко заговорил по-французски. Опомнившись, начал сам себя нескладно переводить, но Левушка рукой сделал ему знак, чтобы замолчал.
– Клаварош говорит - он ее прятал. Пить-есть ей приносил и смотрел, чтобы она с шайкой не встречалась.
– Вранье. Ты же сам рассказывал, как она среди бела дня играла на клавикордах. И двери отперты - кто хошь заходи, слушай, любуйся!
Левушка несколько смутился.
– Днем-то они, поди, отсыпались, - предположил он.
– Трудились-то по ночам…
– Тучков, уймись. Не твоя печаль чужих детей качать. Федя, позови мортусов - нужно обыскать особняк. Много
– И ее - на фуре?
– Невелика барыня.
Федька обернулся на француженку, оглядел ее, вздохнул и вышел.
Левушка отошел к окну. На лице было написано сильнейшее недовольство. Однако Архаров был тут старшим по званию - приходилось подчиняться.
– Ступай сюда, Тучков, без тебя не обойтись. Спроси его - пусть растолкует хоть по-французски, да вразумительно, как сюда попал.
– Я знаю по-русски, - сообщил француз.
– А твоего русского языка для дачи показаний хватит?
– осведомился Архаров, подошел поближе и тряхнул пленника за грудки.
– Понаехали, спасу от вас нет! Гувернер, говоришь?
– Воспитатель, - упрямо сказал по-русски Клаварош.
– Кем был в своем отечестве?
Француз усмехнулся.
– Кучером!
– Как кучером?
– спросил ошарашенный Левушка.
– А так - кнутом махал. Это он правду говорит, - сказал Архаров.
– И, сдается мне, не от хорошей жизни в Россию сбежал. С кем-то он дома не поладил, статочно, что с правосудием.
– Служил в Лионе у господина виконта де Бюсси, у госпожи маркизы де Каюзак, имею рекомендации, - сообщил француз.
– Меня оклеветали, будто продаю на сторону фураж.
– Как, и ты?!
– изумился Архаров.
– Слышишь, Тучков? Нет, тебя, сударь, не оклеветали. У нас в полку такой вор завелся, ну точь-в-точь так же глядел!
– Куда глядел?
– спросил Клаварош.
Архаров покачал головой. Левушка произнес несколько слов по-французски, Клаварош кивнул.
– О чем хотел сообщить?
– вопрос свой Архаров задал внезапно и резко.
– Хотел сказать, где спрятано награбленное имущество.
– Послабление себе покупаешь?
Клаварош посмотрел на Левушку.
– Я же говорил, что твоего русского языка нам не хватит, - сказал ему Архаров.
– Тучков, растолкуй ему, что раньше надо было на мародеров доносить и про награбленное имущество толковать. А теперь он сам - мародер.
Левушка заговорил было, но француз его перебил и разразился бешеной речью.
– О чем он вопит? Сделай экстракт!
– О том, что не имел иного выхода, - доложил Левушка.
– Ему нужно было кормиться и кормить девицу Виллье.
– С чего вдруг такая забота о девице?
– подозрительно спросил Архаров.
– Мы из одного города, мы оба из Лиона, - сказал по-русски Клаварош.
– Ее матушка - мне… моя…крестовая…
– Крестная мать, - догадался Левушка.
– Врет?
– сам себя спросил Архаров. Клаварош изъяснялся на русском языке, который знал прямо-таки блистательно для француза, однако сопровождал свои речи бурной мимикой, так что высмотреть, правда или ложь, у Архарова пока не получалось.
– Мы вместе ехали в Россию, она с сестрой, я с товарищами. Она была еще девочка. Я не мог найти места кучера, у вас эту метье… должность исполняют лез пейзан… крепостные люди, но я нашел место гувернера. Не обижайте девицу, она не с собой… не в себе.