Чумовой сюрприз для Лондона
Шрифт:
Предыдущая их акция возмездия показала, что они действуют без прикрытия, вдвоем. Чего проще — два снайпера или снайперская пара — один снайпер, другой — наводчик. И при выходе из подъезда или возле машины бей нас влет. А эти решили в ковбоев поиграть или спецназ. Хотя… Кто знает молодых дарований… Может, они ждут полицию, сами уедут, а нас возьмут за окорока.
Я уже в розыске. Шеф пойдет как подельник. Нам домой надо, а не в немецкую тюрьму. Эх, дела мои грешные! Надо пробиваться. Стал прикидывать, как лучше выкатиться из-за машины. Стрелять-то умею как с живота, так и со спины. Только бы не подставиться! Раз! Два! Приготовился! На! Тебе!
Фридрих
— Не стреляйте! Не стреляйте! Я — заложник!
Мечусь с пистолетом секунду. В кого стрелять? Мальчик?! Девочка?! Фридрих?!
Девочка! В полуприседе, с двух рук стреляю в ростовую фигуру. Только и она стреляет… Во Фридриха. А мальчик в невероятной позе. На боку, вывернув больную ногу, стреляет в меня. Первая пуля прошла в сантиметре от виска.
Все происходит мгновенно — Фридрих, отброшенный пулями, падает на спину, конечности разбросаны в разные стороны, поза — звезда. Две пули в живот, одна в голову. Кладезю информации пришел конец. С чего начали, к тому пришли. Образцы у генерала. Как бы их не потерять или не разлить. Шеф поэтому и не шевелится. Или по другому поводу не шевелится? Оглядываюсь. Смотрю под машину. Инна-то не побежит после такой показательной казни?
Они вдвоем лежат. Командир прикрыл ее сверху рукой. То ли отеческую заботу проявляет, то ли, чтобы не встала, к земле прижимает. Только вот от них течет в мою сторону черная жидкость. И лежат они не шевелясь. В руке у командира пистолет, но он наполовину вывалился из кисти. Так не воюют, так умирают.
Плевать я хотел на источники информации, но вот так… Малолетки завалили опытнейшего разведчика! И мне его тело оставлять нельзя. Нужно стереть идентифицирующие признаки. Нет у меня тротиловой, термитной шашки… Гранаты тоже нет. Есть машины, в них много бензина. Справимся, главное — образцы, вот их и нужно доставить домой.
М-да уж, коленкор.
Первыми выходят дамы. Дева юная пошла вперед — медленно, осторожно. К Фридриху. Понятно — «контроль». Но со своим оружием она могла элементарно засандалить вторую пулю в тупую тыкву этого пингвина издали!
Начали! Сейчас или никогда! Сейчас или никогда! Сейчас!!! Высовываюсь над капотом. Время, воздух, пространство вокруг, казалось, спрессовываются, сжимаются. Все как будто зависло. Замерло. Как в кино. Только это не кино, а жизнь.
Первая пуля — в коленную чашечку. Вторая, пока не упала, — в горло! Кажется, что успеваю заметить краем глаза, как кровь каплями разлетается от ноги и шеи девушки. Тут же переношу огонь на пацана. Тупой, бестолковый огонь — заградительный. Он заставляет его искать убежище. А со сломанной ногой не очень-то это ему удается. Считаю патроны на автомате. Нажал на спусковой крючок, тут же на кнопку выброса обоймы, затвор отошел в крайнее заднее положение. Обойму новую на место. Снимаю с затворной задержки. Кажется, затворная рама еще не дошла до переднего положения, как снова стреляю.
Юноша пытается стрелять в ответ. Только он не учел того, что психологически уже сломлен. Его напарник убит на его глазах, а он не прикрыл его. Психологическая травма на всю оставшуюся жизнь. То есть примерно на тридцать секунд. Его патроны я тоже считаю — так научили, так приучили, чтобы наверняка.
Четыре. Три. Два. Ну… Один! Встаю, быстрым шагом, полукругом обхожу юношу младого дерзкого. Стреляю. Уже не заградительный огонь, а на поражение — в тело, в голову, защищенную каской. Она защищает
Мальчик рвет набедренную кобуру, пытаясь вытащить пистолет. А вот фиг тебе! Думать надо было! На бронежилете есть вшитая под пистолет кобура. А из набедренной кобуры выхватывают оружие стоя, а не лежа на одном боку. Для этого случая военные придумали поясной ремень и кобуру на нем. У советских и русских офицеров она над правой ягодицей. Упал, перевернулся, не глядя, расстегнул кобуру, вытащил пистолет и «За Веру! За Царя! За Отечество!»
Продолжаю стрелять при подходе к юноше. Грохот стоит, как при штурме Берлина в 1945-м. Плевать. Надо кончать и уходить! Несколько пуль попали в ноги. Одна — в бедренную артерию. Не жилец. Мальчугану каким-то чудом удалось вытащить свой пистолет. У меня два патрона. Я перестал стрелять, медленно двигаюсь к нему. Можно отойти и подождать, когда истечет кровью. Это полчаса, а у меня нет времени — надо уходить.
Парень содрал с себя шлем. И быстро, приставив ствол пистолета к виску, выстрелил. Полчерепа отлетело влево, он упал в ту же сторону.
Подошел к девушке. Хороший выстрел. Чисто. Даже если бы не попал в горло, то ногу пришлось ампутировать. Она висела на каких-то кусках мяса, сухожилиях. А возможно, девица погибла бы от потери крови.
Отбрасываю ногой ее винтовку в сторону. Шарю по карманам. Первым делом достаю пистолет из такой же кобуры, что и у ее покойного спутника. Пустые карманы. А фигурка-то хорошая была! Вот тебе, деваха, и старикан. Уделал вас подчистую.
У мальчика тоже никаких документов.
Внимательно смотрю в лица мальчика и девочки. Очень похожи. Брат и сестра? Или просто удачно подобранная оперативная пара. Встречал подобное раньше. Кажется, видел раньше. Что-то знакомое. Незнакомое? Не пойму. От напряжения и боли, видать, начались галлюцинации. Но видел же где-то! «Хвост» проморгал? Они могли меня «вести», а я не увидеть их. Двое «ведут» — увижу. Это пять-семь бригад наружного наблюдения не увижу. А двоих разведчиков наружного наблюдения… Замечу.
Снова вглядываюсь в мертвые лица. Форма ушей знакома. Нос, рот, губы, глаза, надбровные дуги тоже знакомы. Видел? Видел. Не видел. Непонятно. Примерекалось, что ли. Но я не на наркотиках, чтобы «мультики» смотреть и явь со сном путать.
Видел? Видел. Где? Не помню. При каких обстоятельствах? Не помню. Когда? Не знаю. Не помню.
Дурость какая-то. Я — разведчик. И в мистику не верю. Слышал раньше такое выражение, что видел в прошлой жизни. Вот и спишем на то, что мое уставшее, истерзанное болью подсознание начинает выкидывать со мной различные штуки. Надо выспаться, отлежаться и просто напиться. Заняться сексом — тоже как вариант можно и нужно рассматривать.
Ладно, помечтал — за дело. Работать! Полиция уж скоро здесь будет! Итак, мои покойные друзья, что мы тут имеем у вас? В машине полно оружия. Как в оружейном магазине. И даже мины есть армейские направленного действия. По типу наших МОН-90. Но американские. Они лучше — пластиковые, миноискателем не возьмешь. Такую в подъезде поставь, установи видеокамеру и сиди кури. Объект появился, нажал на кнопку, радиосигнал активировал детонатор. И все.
Опечаленные родственники делят твою жилплощадь и счета в банках, решают, кто будет ездить на твоей машине, или подумывают продать ее, а деньги поделить. Печальные хлопоты, но прибыльные. Особенно для дальней родни.