Под песни Пресли белый снег над полем голымпоземкой в полые стеклянные коробкиа над двадцатым этажом печаль-золовкав моноколь, статуя, на голове Свободыс утра до вечере, с графини до графинав угоду зятю-Джону фермеру породыа в спальне-пятне ее дочь дает в «манхеттен»уроду бывшему а нынче «прокурору»террора.Над полем голым в шесть часов въезжают танкипо виадуку — джип-чироки, с Сан-Фанцискои до Чикаго, из колонок в путь дернистыйШевчук поет «Ты не один» и волк дорогуперебегает хвост поджав, а наши близкоколонна танков тормозит и в паровозиквъезжают «Хаммеры», «Форды» в аннобеозеи наши строем проважают декабристкуволчицуИ вереницу серых русских волчей стаине знавших крови молодых волчат встречаетстарушка в дУтике с горячим черным чаемчто на обочине «Златых ворот» венчалиграфья
и князи после ломки революцийАх, бля, какие были люди у трактира!Они съезжали с переулка у ДворцовойПо Брайтон-бич в белье-исподне из наколокмаршироваличто интересно — на спине, если прогнутсяу них по родинке, у каждого с копейкуу женщин-маток вниз спускается по змейкев глазах горящие в купалу-ночь кострищии негры нищие плывут по Потомакув каноэ вниз, от наших в прерии, обратнонавстречу им везут в обертках аккуратныхяйцеголовых из «Одессы» программистови оккулистовчтоб натянули глаз на жопукапиталистам.
«Подсматривая в глазок канарейки»
На рейке пела канарейкавращая маленькой головкойА ловкий Бог своей уловкойДавал смотреть в один глазок ейОб этом пела канарейкаПрощаясь с маленьким матросомВ глазок ей виден был обоссанныйОт страха атомный реакторВторой глазок смотрел на бактамКотяра старый лез на кошкуКоторую кормил из ложкиБывало маленький матросик
«Маленький ребенок собирает куклу»
Маленький ребенок собирает куклуВ дальние походы. Утром.Будоражит тело, вкручивает мыслиВ голову, а в плечи — весла.Пристегивает ноги, ставит их на лыжи будто.И прячет ей подушки в большие балахоныс голыми плечами «Будды». Получилось круто.Ставит ее на пол, смотрит, измеряет — кукла. Не вышло.И вынимает дышло с реберного дела, с номером «03».Приехали, забрали.Куклу разобрала старая больная Доктор. Следующее утро.Маленький ребенок собирает куклу в новые походы.Собирает тело, голову и шею, Душу.Проводом проводит венные артерии, шарфиком затянет,На руки — железо, совесть вместо мыслей. Брызнул.Сколотил гвоздями, стал еще упрямей, посмотрел на куклу, Стукнул.Повесил ее в угол, поставил рядом свечи. Чего-то не Хватает! Иисуса.Вот этого не надо! Маленький ребенок боится и ложитсяПод мамину кровать. НочьюВыбежал, споткнулся, упал на холодильник. «Аллахом»Эта кукла выглядит. Не к месту. Сделал две наколки,Ссмазал ротик клеем. До утра успеет? Сможет до распада Сказать «А ВЫ — что надо!»?Воткнет себе иголку, сделает младенца?Но та печально смотрит.Головой вращает, кидает себя на пол и слышно только«МА-МА». — Кукла.Из партии «зеленых» с красными глазами. Ну-каДавайте развернемся, добавим кукле темпа,Глаза накрасим синим, оденем ей ботинки,Бикини на платформе. Вытянем ей ножки,Сходу обернемся — «Кеном»! И в новые походы.Рядом только «Барби»ну прямо как живая!Стая окружила, рвет ее на части, автографы на памятьОпилки и бумажки, гнутая резина, а Богу — капли крови.Не вышло в это утро. Маленький ребенок убивает куклу.Пишет ей уроки.О правилах, законах, молекулах истории, большой литературыО химии, тычинке, о безопасном сексе, об этике, эстетикеЛиц «политбюро» в нашей информатике, секретных донесеньяхПравилах грамматики, новой демократии и прочей дребедени.Засовывает в голову. Хлопает в ладоши — а ну-ка повернитесь!И бегом, к «Лолите»!Опять не вышло. Взорвалась кукла…… Ощерилась улыбкой, глаза налились кровью, мускулы«Ван-дамма»Прыгнула, ударила глобус. Он на антресоли распался.Из него посыпались маленькие буквы. Падают, кружатсяРосссыпью и на пол. Там сидит ребенок, складывает слово«Мама мыла раму».Весело. Ручками играет, ножками топочет. Падает и плачет.Мама инстинктивно дернулась на помощь. Однако, подоконник…Упала и разбилась. КуклаМаленькая мамаДева-одиночкаС маленьким сыночком,Улыбкою «Мадонны»Живущая в РоссииВ городе «Бидоне»В двухтысячном годуДо рождества Христова…
«Одуванчик»
А ты помнишь, в детстве, в подмосковье?Не в Мошкве паскудной а на дачес папой вы дурачились на речкесобирали кувыркаясь одуванчики.Я уверен собирала на полянеИ по-детски щечки — дула, дулапарашютики летели на тот берегА из речки хвостиком акулащука местная, сто лет ей… загадалаТанька себе много много щастьяи вплетала в одуванчики по песенкеголосок ее высОко в небо, лесенкойбеспокойно Тане но и сладко таксжала Таня ноженьки в коленкахи склонила русы волосы на гольфикиотражается в воде и шмыг-шмыг — носикома веночек из руки-то в воду выпал самвсе плывет, а к ней на парашютикахОпускаются во сне: мужчина, братикмуж,
любовник и отец с работыв общем — «Авин» — взвод морской пехотыА навстречу — ПАПа, ПАпа, Папа, папа!По небу идет с велосипедомвыбирает Таньке одуванчикчтоб сплела себе венок, в саду, за ланчемв пончо, молоко пила холодное, с брусникойПод венцом стрижи чирикали, на дачеС чердака Оно всех обводило оком…… Так жил никто в пустой хрустальной вазеТак вербы веточка трещала на зареТак жаден был огонь на алтареТак беден был уют в счастливом домеТак я любил ееНа выжженой траве.Так между кочек у грибницы запах терпкийТак тетерев токует по тетеркеТак цапля за лягушкой важно ходитТак солидолом пахло на заводеТак я любил ееНа выжженной траве.Так воротник цеплял на шее родинкуТак вход в пещеру баловал джакузиТак Тузик лопоухий полз на пузеТак я любил ее, на выжженной травеПолоску пашни для моей могилыПока не появилась ты…
«Куколка из Таллинна»
Куколка из Таллиннав розовом купальникедвижется по комнатеИ скромно улыбается…Но если навзничь упадетты с ней дружок намаешься.Она не морщит свой лобокв истерике не бьетсяногами держит потолоки никогда не гнется,не просит денег на едукоманды ловит на лету…Разденься, хлопни и скажи:«А еще любите меня, за то, что умру!»И тогда:Взорвется прожилками вен пластмассовый корпус!Раздвинут шарниры колен пространственный доступ!Стальные пружинки растянут зрачок!В последней конвульсии вздрогнет живот!И руки замкнут смертельный захват,и на прилавке под давкойразличных моделей пушистых котятсверкает новинка«Кукла Дафни — дочь Хеопса. И ее друг Щелкунчикв позе Лотоса…»Не умирай, мой белый «аист», от тоскиНе умирай — еще горят твои соскиОт прикасания, от спермы до зариОт поцелуя в зубы, в сую и в високНе вымирай, мой друг-подруга, «мотылек»!Оставь мне это дело для душиОставь мне свое тело и тушиКартофель с мясом или клубни без ботвыИ кровь с полосками говядины-стихов.Не умирай, ведь знает дверь — я был таковТвой ласковый и нежный тайны Чаун.Не умирай — я не рифмую к «двери» — «зверь»Алигофрен в стихах, в компьютере я, даунНе умирай, не умирай, беги как БраунО, Ева!Через барьерыБаррикадныеВ сон сновНе умирай, ты мне нужна, ты околдовОна в руке твоей, во взмахе — моя смерть!Кто будет ночью в одеяле водку греть?Ты дайся выпить, сделай сюр из сигаретНых дЫмов милого отечества, давайНе умирай — забеломорю и вернусь!Не умирай! Ты — поэтесса, я — твой грусть!Чтоб мы состарились, сидели на тахтеНе умирали — ели: «хрусть-да-хрусть-да-хрусть».Не умирай мой белый аист от тоски!Еще так влажен между ног колодец твой!Еще подвой мне утром: «ой-кукаре-квох»!Пока не сделаешь в скирды пике «кирдык»Пока учу тебя: «Курлык-курлык», мой Бог!Не умирай а улыбнись (ыбысь-ыбысьЯ эхи делать буду), экки ты летишь!Не умирай, вернись, вернись, вернись, вернисьЗамри иконой под оральным потолкомМой белый аист, ставший черным от тоски.Не умирай когда прочтешь и этот бред.Не умирай, а просто выключи нам свет.
«Настоящим сообщаю что я жив. ТЧК»
Настоящим сообщаю что я жив. ТЧК.А другие пусть считают что я умер.Потому как на часах у потолкацифры «три» «девять» держу, спимоя «woumen», я твой «men» в уме…Она спит и спит на небе пусть Бог!От Онеги на огни летит псих черт!Уплывают в океан волны — борт в бортА левее не правеет смерти вид — стыд.Она спит и я лежу у ее ногбарсомпусть она меня во сне зовет«Барсик»А устанет нас держать стрелкабелкойперепрыгнет на соседню сделку,и спит…
Сон (цветной), «Жанка и Данко»
Юная Жанка стоит у зеркального шкафа в короткой юбке и красит губки. Заматеревший Данко на четвереньках, ходит голый вокруг, по-кошачьи, ластится. Выгибает спину, трется об ее ножку: «мыр-р-р-р-р, моя кошка», смотрит вверх: «О, хитрая, без трусиков она!!!» Лижет языком ее коленку. Падает на спину и высунув язык легонько дышит, весело и преданно смотрит ей в глаза. Она небрежно обращает внимание, наклоняется, кусает больно и почесывает его за ахулесовую пятку. Он резко кидает ее на ковер. Она успевает вскочить на четвереньки, но поздно:
«Дын-дын-дын-дын-дын-дын-дын…».
Она поскуливает, пытается отползти… «А под диваном все в пыли», отметить все же успевает. Ворочает вокруг зеленым глазом. Правым. Левый слепит солнце. В окно стреляют снопы лазерных лучей, однако, время! «Бах»! На сцене феерверки! Вертушки бешенно играют «Skooter», Огни петард, дым коромыслом! С убойным визгом из ракетниц секунды вылетают хаотично. «ПУМС» взрывается у ней под чакрой, и стрелка бьет в двнедцатую цифру нот… Спадает груз, укатывается солнце. Темнеет. Они кончают слушать вместе, в одном и том же месте с сильнейшим, пламенным оргазмом музыкальным в ее голове блеснула мысль: «Вот она, настоящая поэзия и философия!»