Чувства всегда опасны

Гаан Лилия Николаевна

Элспет задумалась: действительно, она иногда слышала об 'оскандалившихся' и 'неподобающе ведущих себя' леди, но ей и в голову не приходило, что конкретно подразумевалось под словом 'падшие'.

– Мне крайне неприятно об этом говорить, но лорд Истхэм склонял вас к адюльтеру.

– Может рассказать об этом мистеру Мэллори, чтобы он отказал бесстыднику от дома?

– Не советую этого делать. В таких случаях джентльмены сразу же хватаются за пистолеты. При всём уважении к вашему супругу мне кажется, он стреляет хуже сэра Гая. Будет обидно, если мистер

Мэллори умрет молодым из-за распущенности лорда Истхэма. Умная женщина найдет средство поставить на место зарвавшегося джентльмена, не впутывая в подобные дела своего мужа.

Мэллори всё-таки уехал в Лондон без жены, но вовсе не рекомендации доктора Данэма повлияли на его решение оставить её в Темптон-лодж, а уверения леди Амалии, что она присмотрит за Элспет как за родной дочерью.

– Теперь, когда Мария вышла замуж, я чувствую себя такой одинокой. И если милочке Элпет вреден городской воздух, я помогу ей пережить период, столь сложный для любой беременной первенцем женщины.

Ах, как же радовалась Элспет, проводив супруга. Она так устала от Мэллори, что едва переносила его присутствие: её начинало тошнить даже от запаха супруга.

Женщина осознавала, что несправедлива к мужу и что виной тому преступная увлеченность Пикфордом - человеком, которого вряд ли можно назвать достойным, но сердцу не прикажешь, как бы ни терзала его нечистая совесть.

'Конечно, такая склонность недопустима, но об этом никто и никогда не узнает, - утешала себя Элспет.
– Я навечно похороню её в своем сердце. Ведь увлеклась же я в свое время Уиллом Вортом, а сейчас от этого чувства не осталось даже следа. Также через некоторое время я забуду и о Пикфорде. Просто надо набраться сил и перетерпеть'.

Жизнь в Темтон-лодж всегда была скучна и монотонна. Жители Бленчинга в своё время не любили мистера Флетчера, но и его дочь не пользовалась их расположением. Не отличающуюся особой общительностью Элспет вполне устраивало, что в основном её навещают только доктор Данэм, его сестра и леди Амалия.

И если первый интересовался только здоровьем пациентки, то мисс Данэм навязчиво посвящала её в дела Бленчингского прихода, ловко выуживая из миссис Мэллори взносы на благотворительность.

Леди Амалия приносила подопечной новости иного порядка, увлеченно рассказывая, кто из лондонских знакомых и на ком женился, кто родился или наоборот умер. Правда, Элспет подозревала, что большинство известий она черпает из газет. Впрочем, в чём дама была хорошо осведомлена, так это в подробностях светской жизни Брайтона, где проводила медовый месяц её дочь.

– Мария была представлена герцогине Уичерской. Её светлость похвалила вышивку на платье моей дочери, а ещё сказала, что давно не видела столь прелестной новобрачной.

– Кто же представил леди Марию её светлости?
– полюбопытствовала присутствующая при разговоре мисс Данэм.

Женщины нанесли Элспет визит во второй половине дня и сидели за чайным столиком, согреваясь после холода улицы.

Леди Амалия только что получила письмо от дочери и теперь делилась

впечатлениями, расписывая знакомства и развлечения новоявленной миссис Гордон.

– Повеса Генри Пикфорд, - хмыкнула баронесса в ответ.
– Её светлость - троюродная сестра его покойной матери. Мы все корим сэра Генри за неподобающее джентльмену поведение, а герцогиня, говорят, относится к нему с воистину ангельской снисходительностью.

Миссис Мэллори слегка покраснела, подумав, что к Пикфорду нельзя относиться без снисхождения: он столь хорош собой!

– Мария пишет, что её светлость настолько заинтересована в его судьбе, что подобрала сэру Генри подходящую невесту - леди Лилиан Хардуэй...

У Элспет потемнело в глазах и пот выступил на висках. Болезненные тиски ревности сжали сердце, и ей стало настолько невмоготу, что она на некоторое время потеряла нить разговора, а когда пришла в себя, гостьи беседовали уже о другом:

– Мария с сэром Джереми приглашены в Юстон-холл, а Уильям до начала лондонского сезона проведет время в Ворт-парке.

В ту ночь Элспет долго не могла заснуть, погрузившись в горькие размышления.

Конечно, Пикфорд рано или поздно всё равно должен был жениться, да она и сама навеки связана с другим мужчиной, но до чего же больно осознавать, что уже ничего нельзя изменить.

Сквозь затканное инеем стекло в комнату сочился тревожный лунный свет, и Элспет, закутавшись от холода в одеяло, в непонятной мольбе смотрела на сверкающие узоры словно кто-то извне - из сияющего мира за окном должен был прийти ей на помощь.

И внезапно кто-то сильно шевельнулся внутри её лона. Ахнувшая Элспет удивленно схватилась за живот, только сейчас до конца осознав, что она теперь ни одна.

Всё! Она выбрала свою судьбу, и затаившийся внутри малыш ей своевременно об этом наполнил.

На следующее утро будущая мать поделилась радостной новостью с миссис Хант и леди Амалией, и теперь разговоры женщин по большей части были посвящены приближающимся родам, а руки заняты шитьем чепчиков и распашонок.

Наверное, постепенно Элспет пришла бы в себя, успокоилась и смирилась с существующим положением дел, если бы не вмешательство третьих лиц.

Миссис Мэллори уже перестала носить корсет и старалась при выходе в гостиную так расположить складки юбки, чтобы не бросался в глаза округлившийся живот, когда в дом нагрянули нежданные гости.

Леди Амалия давно предупреждала Элспет, что младший Ворт собирается провести время до начала лондонского сезона в поместье старшего брата, но она ничего не сказала об ожидающихся с ним гостях.

Можно только представить, как вытянулось лицо Элспет, когда она увидела на пороге своей гостиной приветливо улыбающегося Истхэма.

'Положительно, я никогда от него не избавлюсь. Этот человек несносен! Неужели он вновь будет приставать ко мне со всяческими скабрезностями?'

Но в тот день джентльмены, просидев в её гостиной пару часов, разве что обменялись мнениями по поводу погоды да обсудили перспективы охоты.