Чувственность
Шрифт:
Роналд предполагал, что судье Гарди не обязательно знать, при каких обстоятельствах были заданы эти вопросы — так же, как и то, что Памела в тот момент стояла перед ним в одной только простыне, однако произнес с нажимом:
— Может быть, освежите мою память?
— Может быть, тебя освежит хороший пинок под зад? — прошипела Памела, когда отец не смотрел в ее сторону.
— Этот мужчина преследует тебя, — настаивал Джошуа.
— Без шуток, — шепотом предупредила она, предназначая слова для ушей Роналда, а не своего отца.
Взгляд холодных глаз судьи Гарди
— Почему ты не обратилась ко мне за помощью? Ты не хотела меня волновать, да?
— Да. — Памела моментально ухватилась за эту идею. — Врач сказал, что у тебя и без того полно поводов для стресса… и ты слишком много куришь.
— Это все из-за бомбы, — произнес Джошуа, теперь ему приходилось защищаться.
— Я понимаю. — Ее взгляд задержался на бледном лице отца, голос стал нежным и заботливым. — И не надо больше волноваться из-за писем. Они все анонимные, и мистер О'Коннел, эксперт…
— Эксперт, — повторил Роналд, поймав еще один мимолетный взгляд зеленых глаз. Такие взгляды предназначаются для того, чтобы сводить мужчин с ума. — Опять же, — произнес он, — я благодарю вас за доверие и признание моих способностей, мисс Гарди. До этих пор я и не знал, что вы так высоко меня цените.
— Не вызывает сомнений, что этот человек не представляет опасности. Не так ли, мистер О'Коннел? — спросила она, всем своим видом давая понять, что готова на все, лишь бы агент убрался из ее дома. — Какой-то человек увидел меня в баре и решил написать. Так что с того? — продолжала Памела, — Я сохранила письма, потому что мистер О'Коннел попросил меня об этом. Я же попросила его не рассказывать о них тебе, и он согласился. Ведь так, мистер О'Коннел? Мы не хотели волновать тебя. И хотя эти письма такие… — она кашлянула, — такие неприличные, мы решили отставить их на случай, если возникнут проблемы.
— Мысль верная, — согласился ее отец. — Я только не могу поверить, что ты читала их, Пам!
— Можно сказать, что и не читала, — быстро заверила она. — Просто просмотрела по диагонали, чтобы понять, о чем они… В любом случае, — рассудительно добавила Памела, и глазом не моргнув, — я в полной безопасности. Мистер О'Коннел совершенно в этом уверен. А сейчас ему нужно возвращаться в департамент.
— Действительно нужно, — вставила Марибель.
— И потом, — добавил Роналд, — скоро должен приехать другой агент.
После прошедшей ночи оставаться под одной крышей с Памелой было опасно — и не только в эмоциональном плане. Ситуация вообще могла выйти из-под контроля.
— Мне здесь не нужен другой агент, — заявил судья. — Мистер О'Коннел в курсе всех дел, к тому же я совершенно не желаю, чтобы еще один посторонний человек увидел всю эту дрянь. — Он указал подбородком на груду писем. — Вы должны поймать негодяя, мистер О'Коннел. Слышите? Кто бы ни писал эти похабные письма, он должен быть найден. И наказан. Ты сказала, что он даже незнаком с тобой, Пам, и, тем не менее, позволяет себе воображать, как вы двое… — бледные щеки мистера Гарди порозовели, — занимаетесь… сексом!
— Пожалуйста,
— Нет, я не могу поверить, что ты это читала, — повторил Джошуа, с трудом переводя дыхание. — Даже если мистер О'Коннел прав и это не тот человек, который нам угрожает…
— Ты что, думаешь, письма как-то связаны со взрывом? — Зеленые глаза Памелы тревожно расширились. — Это не так, папа! Автор писем абсолютно безобиден. Я знаю!
Роналд подался вперед.
— Мисс Гарди, вы говорили, будто незнакомы с этим человеком.
Памела пронзила его взглядом.
— Нет. Разумеется, нет.
— Понятно, — пробормотал Роналд.
Глядя, как ее длинные пальцы впиваются в подлокотники кресла, Роналд поморщился. Она неистово защищает автора писем. Почему? И неужели судья действительно хочет, чтобы один любовник его дочери ловил другого?
Любовники… Роналд глубоко задумался. Мы — любовники.
— Все же я полагаю, вам не о чем беспокоиться, сэр, — сказал Роналд.
Он неожиданно заметил, что маникюр Памелы не так уж безупречен. Один ноготь был сломан, и на мгновение Роналд снова, словно наяву, ощутил, как ее ногти впиваются ему в плечи, принося сладкую боль, распаляя его…
— Автор этих писем безобиден, папа, — повторила Памела.
— Я не был бы в этом так уверен, — возразил судья. — Почему письма начали приходить одновременно с угрозами? Не думаю, что это простое совпадение. Скорее я уверен, что действует один и тот же человек. И он пытается втереться в доверие к моей дочери, чтобы причинить ей вред.
У Роналда были серьезные сомнения по этому поводу.
— Простите, сэр, но я считаю, что мисс Гарди права. Я не вижу связи между письмами и взрывом.
— Я потерял жену, — сказал судья, повернув седую голову к Роналду и прищурившись. — И я не хочу потерять еще и дочь. Она уязвима. Она не знает мужчин…
— В каком смысле? — не удержался от вопроса Роналд.
Джошуа вздохнул.
— Она никогда не была замужем…
Памела издала возглас протеста.
— Мистеру О'Коннелу совсем не обязательно знать подробности моей личной жизни!
— Уверен, что этот человек опасен для нее, — продолжал Джошуа, не обращая внимания на слова дочери. — Я обзвонил всех моих знакомых в Лондоне, прося совета, и…
Роналд слушал его вполуха, не отводя взгляда от Памелы. Внезапно ему мучительно захотелось коснуться ее волос — то, чего не удалось сделать прошедшей ночью. У нее были потрясающие волосы, он никогда не видел таких раньше. Роналд представил, как пальцы путаются в шелковистых прядях, когда услышал слово, которое вернуло его к реальности.
— Что вы сказали? Вы звонили премьер-министру?
— Я не называл должностей, — отозвался судья раздраженно. — Если бы слушали меня, вы бы это заметили. Для человека, который хорошо выполняет работу, подобную вашей, вы не слишком-то внимательны. Я всего лишь сказал, что множество высокопоставленных людей хотят быть уверены, что мы в безопасности. Мне нужно подтверждение того, что автор писем не тот же самый человек, что подложил бомбу и угрожал нам.