Чувство времени
Шрифт:
— Возможно, он прав, — согласился Мастер. — Ты пользовался своей собственной силой и моей, но мы едва не погибли…
— Теперь я знаю лучше, что делать и чего ждать, — возразил я.
— Теперь ты опустошен и оглушен этими чарами на твоей руке.
— Если будет змей, Гевор снимет заклятье!
— Я бы не был так уверен, но даже если и так, то ты не сможешь ничего ему противопоставить. Все твои силы будут израсходованы на то, чтобы отстранить боль в рассыпающейся руке. Мархар тебе уже говорил, как и мне, что на это не пойдет…
— Пойду.
— Очень зря,
— Совершенно верно, — согласился я. — Но мы, конечно, попробуем.
— Даже если там не бездна, как ты собрался его достать? — полюбопытствовал Мастер. — Твои возможности теперь куда скромнее, хотя и раньше ты бы не справился. Погрузиться на дно и подняться вверх не значит, что у тебя будет время на поиски.
— Вот почему я хочу вернуться на Лалу. Мы не справимся, но справятся эрвины.
— Боюсь, это будет сложно, Демиан, — проворчал фантом, но я видел, как жизнь вернулась в его глаза. Он хотя бы начал думать, искать выходы. — Они согласятся только в одном случае…
— Так пообещай им эти семена, Мархар!
— Одного обещания будет недостаточно. Они потребуют тебя. Зря я сказал, что ты принадлежишь мне. Теперь ты — моя цена, которую я смогу заплатить за их услуги.
— О, — оживился Мастер, — какие пикантные подробности.
— Не паясничай, я устал от этого, — я с укором глянул на мага. Как у него получалось еще мгновение назад быть сосредоточенным и понимающим, таким, каким я всегда его считал, и вот уже передо мной дурачащийся самодур. — Мархар, если ты хочешь найти сердце, тебе придется продать меня эрвинам. Понимаю, что я нужен в твоем хозяйстве, но ведь сердце нужнее.
— Нет, — фантом отвернулся, поджав губы. — Хватит и одного раза.
«О, — подумал я с сочувствием, — неужели это все же осталось в тебе?»
— Мархар, ты утерял чувство юмора, — заметил Мастер. — Они — всего лишь аборигены. Попросят Демиана в качестве оплаты за услуги, и ты согласишься, но только по выполнению договора, так как лишь он сможет привести нас на место. Сначала поднятая со дна вещь, потом он. Что бы ни случилось дальше, остров с озверевшим населением будет далеко.
— Это будет означать, что другие корабли, пришедшие на Лалу, будут уничтожены, — казалось, фантом сомневается. — Их никто не предупредит о возросшей опасности, а эрвины не спустят такого обмана чужакам.
— Они не настолько глупы, как ты думаешь, и не станут ровнять всех, — возразил Мастер. — Торговля, какой бы она ни была, выгодна для эрвинов хотя бы надеждой, что когда-нибудь им продадут семена дурманов. Предложи им целый баул трав сейчас, это вскружит им головы и уверит в нашей лояльности. Быть может, на фоне такого богатства, фигура Демиана покажется им не стоящей внимания. Вот не к месту Гевор начертал эти узоры на его руке!
— Сомневаюсь. Слишком уж недвусмысленно смотрела на меня эта дочка старейшины…
Я прикусил язык, но было поздно. Сам хорош, распетушился, будто не понимаю, к чему все это приведет.
— Точно? — полюбопытствовал фантом.
«Этот оживет», — решил я.
— Ты уверен? — поддел меня Мастер. — Не избежать этой участи,
— Лучше бы вы подумали, как объяснить ныряльщику, что ему нужно отыскать, — проворчал я, стараясь изменить тему разговора.
— Смотри-ка, — сообщил, ни к кому особенно не обращаясь, Мастер, — не хочет делиться с нами опытом трактования значений взглядов молодых эрвинок.
— Мастер, теперь дай нам немного поговорить с глазу на глаз, — попросил я, надеясь, что от желания вывести меня на чистую воду Мастер не совсем оглох. Как оказалось, маг отлично понимал, что с глазу на глаз со мной фантом будет более откровенен, но в своем роде отомстил, проговорив:
— И в самом деле, побеседуйте, а я пойду. Наверняка маленькая уже заждалась меня. Надо доставить ей удовольствие… своим появлением.
Даже понимая его иронию, я едва подавил накативший гнев.
«Будь ты проклят, Мастер», — хотел крикнуть я, но промолчал, внезапно подумав о том, почему он так легко согласился с моим предложением помочь фантому. Одно дело взять сердце для того, чтобы попытаться связать Тюдора и Каридар, или любого другого человека с обездоленным драконом, если с разумом Тюдора покончено, и совсем другое дело спасать ненавистного фантома, которому нет прощения уже века и века. Быть может, вся эта вражда лишь видимость, заслоняющая нечто важное?
— Решил вывернуть мою душу наизнанку? — прямо спросил Мархар, когда ушел Мастер.
— Обязательно, — согласился я. — Ты должен мне многое объяснить….
— Или ты хочешь поговорить на счет него и Марики? — будто не заметив моего ответа, спросил фантом.
— Нет, не сейчас и не с тобой, это дело наше и не суйся туда, — я с трудом сдержался, чтобы не выругаться.
— Ты думал, что одни называют меня именем, другие прозвищем? — фантом задумался, принимая правила игры, — А ты уверен, что хочешь знать правду?
Я кивнул, и тогда он продолжал:
— Но для тебя я был Энтони, а для магов Шивой. Они все являлись мной. Двое самых достойных. Фантом на самом деле, это части, сжатые, сдавленные в теле материи. Чужое время, включающее в себя действия, мысли, чувства. Величайшее разделение и то, что ты ощущал рядом со мной гармонию и равновесие, заслуга тех двоих. Самых сильных духом, тех, кто превалировал по моему желанию. Теперь я особенно плохо различаю свои части, только подозреваю, что они разделены. Мы притерлись друг к другу, понимаешь? Нет. Все они в равной степени я. Теперь это похоже на спор с самим собой.
— И что же, те части…
— Самые громкие? — он засмеялся неприятным, жутковатым смехом. — Их нет. Вырваны. Потеряны. Теперь я — Мархар, фантом, в котором нет следа того, что ты знал.
— Не лги себе, — отрезал я. — Они остались воспоминаниями. Ты знаешь, что они были, и помнишь о них.
— Ты помнишь выбитый в детстве зуб? — удрученно уточнил фантом. — Пока он помогал тебе жевать, то был важен. Когда его не стало, образовалась дыра, и тебе осталось только жалеть, что теперь жевать тебе неудобно. И на этом все. Знание о том, что у тебя был когда-то отличный зуб ничем тебе не полезно.