Чужак из ниоткуда 5
Шрифт:
— Кто не курил? Курил. Пришлось бросить, когда в отряд астронавтов попал.
— Я тоже курил, — признался Быковский.
— А я был в Гаване, — сказал я. — Даже с Фиделем знаком. Мы с ним в волейбол играли и за одним столом сидели. Но вот сигарами он меня не угощал.
— Это потому что ты ещё маленький, — назидательно заметил Сернан. — Курение — занятие для взрослых.
— Для взрослых идиотов, — усмехнулся я.
— Приходится признать, что ты прав, — снова вздохнул Сернан. — Но иногда хочется.
—
— Ничего себе, — сказал Сернан и непроизвольно огляделся. — Контрабанда? Чёрт, а я не догадался. Всё-таки вы, русские космонавты, нас в этом превосходите.
— В пофигизме и неподчинении начальству? — подмигнул Быковский.
— Вроде того. Как там было, волшебное русское слово «дахусим»? [1]
Быковский засмеялся.
— Я не буду, — сказал я. — Однажды попробовал — не понравилось.
— И правильно, — сказал Быковский. — Не стоит привыкать. Я тоже не курю. Но иногда…
— Вот именно, — сказал Сернан. — Так что, по одной?
— Угощайся, — Быковский вытащил сигарету и пододвинул пачку Юджину.
Они закурили.
Я поймал несколько заинтересованных взглядов от соседних столиков, но не более того.
— Не пойму, — сказал Юджин. — Сорок минут… По-моему, это слишком долго. Ясно же всё.
— Это нам ясно, — сказал я.
— Ну и как проголосуют?
— Ты у меня спрашиваешь?
— У кого же ещё, ты среди нас единственный, кого, хоть и с натяжкой, можно назвать гарадцем.
— Хрен его знает, — признался я. — Понимаешь, Кемрар Гели не особо интересовался борьбой фракций в Совете Гарада. Он и о наличии-то этих фракций едва знал. Ты, вот, интересуешься, внутренней политикой США?
— Я — республиканец! — гордо сказал Сернан. — Конечно, интересуюсь. Кроме всего прочего, от этого зависит финансирование НАСА. То есть, я кровно заинтересован.
— Понятно. Да, я замечал, что вы, американцы, больше завлечены в политику, чем советские люди.
Валерий Фёдорович помалкивал.
Развалившись на стуле и забросив ногу за ногу, он явно наслаждался контрабандной сигаретой и старался хотя бы на несколько минут забыть о тех серьёзных неприятностях (мягко сказано), которые нас могут ожидать уже в самом ближайшем будущем.
— Потому что у вас коммунисты всё решают, — заявил Сернан. — А у нас — настоящая демократия.
— Ты же республиканец, а не демократ, — попробовал я его слегка подколоть.
— Республиканцы и есть настоящие демократы, — сказал Юджин.– Демократы же наши вовсе не демократы, а натуральные клоуны. Причём клоуны совсем не смешные. На лице нарисованные улыбки, в руках бесплатные печеньки. Сунешь в рот — папье-маше, только выплюнуть. А за нарисованными улыбками волчий оскал прячется.
— Не
— Не за что их уважать, — отрезал Юджин. — Настоящий американец должен быть «слоном» [2], а «ослы» [3] для всяких эстетствующих интеллектуалов, гомиков и прочих любителей защищать бездельников, нелегальных мигрантов и наркоманов.
— Ты, вроде, сам из семьи иммигрантов, — заметил я.
— Как и все американцы. Если не считать индейцев, конечно. Я говорю о нелегальной миграции. Кубинцы, мексиканцы… Легальные — пожалуйста, милости просим. Но что-то мы, по-моему, в сторону ушли. Так что с голосованием? Всё-таки судьба наша решается.
— В крайнем случае, угоним звездолёт, — пообещал я.
Быковский засмеялся.
Я подмигнул Сернану и сказал:
— Пошли в зал, господа-товарищи, десять минут осталось.
Быковский с Сернаном докурили сигареты и затушили окурки в пустой тарелке из-под ардато и поднялись.
Мы успели вовремя.
Только сели на свои места, как буквально через минуту председатель Совета Гойзи Очо приступил к оглашению результатов голосования, которые тут же высвечивались на экране.
— Итак. По первому вопросу.
«Согласны ли вы, что следует прекратить общение и сотрудничество с цивилизацией Земли до тех пор, пока земные страны и народы не преодолеют все свои внутренние разногласия?»
Голосовало одна тысяча сто двадцать шесть членов Совета. Согласны — четыреста восемнадцать. Не согласны — шестьсот восемьдесят восемь. Воздержались двадцать.
Решение Совета — продолжить сотрудничество.
— Уф, — выдохнул Сернан и мелко перекрестился. — Слава Иисусу и Деве Марии.
— Ура, — сказал Быковский.
— Вопрос второй.
«Согласны ли вы, что следует прекратить любые попытки связаться с цивилизацией плазмоидов на пятой планете от Солнца — Юпитере, а их представителя Малыша оставить на Гараде вечным пленником?»
Согласны — пятнадцать. Не согласны — тысяча сто один. Воздержались — десять.
Решение Совета. Вернуть Малыша домой при малейшей возможности и постараться найти общий язык с плазмоидами.
Я мысленно позвал Малыша, показал ему большой палец и дружески улыбнулся. Малыш в ответ слегка покачал боками — мол, не знаю пока, о чём ты, но рад, что у тебя хорошее настроение.
— Третий вопрос, — продолжил Очо. — «Согласны ли вы, что следует начать расследование ГСБ о причинах, приведших к гибели трёх членов экспедиции на 'Горном эхе»?
Согласны — тысяча сто двадцать. Не согласны — ноль. Воздержались шестеро.
Решение Совета. Дать команду ГСБ начать расследование.
Редкое единодушие, подумал я.
Впрочем, любому разумному человеку понятно, что подобные вещи должны быть тщательно расследованы. Во избежание.
— Наконец, четвёртый вопрос.