Чужак с острова Барра
Шрифт:
Стая стремительно удалялась, и внезапно панический ужас одиночества охватил его. Воспоминания о подруге и местах, где он встретил ее, улетучились так же быстро, как и нахлынули, перед мгновенно вспыхнувшим непреоборимым желанием вновь присоединиться к стае. Его большие крылья мощно рассекали воздух, и под усилившимся с увеличением скорости воздушным потоком перья еще крепче прижались к телу. Понемногу он нагнал их и занял свое место в хвосте стаи. Но тут, едва он там очутился и ощущение одиночества прошло, его вновь обуяло беспокойство. Ибо теперь он знал наверняка — полет на север приведет не туда. Его полет к подруге должен пролечь на запад,
Но поступить так ему было нелегко, потому что стая притягивала, накрепко привязав к себе. Алая заря померкла. Казарки твердо летели по курсу, сильный попутный ветер был им в помощь. За Белощеком вилась желтая ленточка, но он давно позабыл о ее существовании. За стаей он летел с неохотой и все же не в силах с ней расстаться.
Когда они провели в воздухе часов восемь, летевший вперед вожак повел их на посадку, на отдых. Но гуси были слишком возбуждены, чтобы долго предаваться праздности. Сперва одна пара, а за ней другая, потом третья совершали страстный брачный ритуал. Пристроившись сбоку, Белощек, растерянный и одинокий, наблюдал за ними, и пылкое возбуждение охватило его, но его подруги не было с ним, и для его возбуждения не было выхода и облегчения. Внезапно он почувствовал себя в стае совершенно одиноким, как несколько часов назад, когда отстал было от них. И теперь то далекое озеро с островами и илистой заводью позвало его с такой силой, которую нельзя было ни одолеть, ни оставить без внимания.
Через два часа полетели дальше. Оставшийся без подруги Белощек тоже взлетел, замыкая поднимавшуюся в безоблачное небо стаю. Но когда они, набрав высоту, подровнялись и повернули на север, Белощек зарулил крыльями и повернул на запад. Он смотрел стае вслед, пока она не превратилась в тончайшую паутинку и не исчезла совсем.
Теперь у него в голове живо вырисовывалась цель, к которой он стремился. Но расстояние, отделявшее его от этой цели, и тот путь, который ведет туда, стерлись из его памяти. Он знал только, что путь ему — на запад.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
Наступил новый рассвет, а Белощек все летел над пустынным морем; давали себя знать первые признаки утомления. Отправляясь в полет, он был хорошо упитан и весил на четверть больше обычного. Для поддержания скорости полета в сорок миль в час организм перерабатывал жир в энергию, примерно один процент веса в час. Он пробыл в полете более суток и теперь отчетливо ощущал потерю в весе, которая придавала ему большую подвижность. В то же время лететь ему стало не легче, труднее, потому что силы быстро уходили. Теперь он частенько опускался на воду, делая короткие передышки. Голод, который много часов назад начался с неприятного посасывания, превратился в сверлящую боль.
В середине дня он заметил узенькую белую кромку льдов, которая все приближалась, и вскоре он летел над краем огромного плавучего ледяного поля, где подтаявшие льдины покачивались на волнах океана. Значит, он приближался к берегу. Это озадачило Белощека, потому что, по смутным воспоминаниям о том, первом полете, так близко от зимовий Барры не было никакого побережья.
Ближе к вечеру он различил на подернутом дымкой горизонте еле видные очертания гор. А потом увидел нечто странное и загадочное - тонкую, сверкающую белую полоску, таинственно висевшую между небом и прибрежными утесами. Подлетев поближе, он разглядел, что это покрытое искрящимся льдом плато,
Память Белощека не сохранила особых примет и ориентиров, которые он должен искать во время обратного перелета к месту гнездовья. Но когда он оказывался над таким местом, память легко могла подсказать, знакомо оно ему или нет. Этого края, с таким живописным нагромождением гор и ледников, он не видел никогда Где-то он все-таки сбился с пути.
Он подлетел совсем близко к вздыбленному берегу, изрезанному узкими фьордами, которые, извиваясь, тянулись к исполинскому ледяному плато. Здесь до сих пор лежал глубокий снег, и торчавший из него чахлый кустарник казался серым и безжизненным. Но попадались проплешины, где снег был сметен ветром, обнажив поросль сухих мхов и лишайников. На одну из них и опустился Белощек и начал есть. Корм оказался безвкусным и неприятным, но, набив им брюхо, Белощек смирил муки голода. И задолго до рассвета почувствовал, как его упругое тело вновь наливается силой.
Хотя память и разум птицы отличаются странными пробелами, существуют области восприятия, развитые у птиц не в пример другим животным, в том числе и человеку. Одно из таких качеств — высокоразвитая в особенности у перелетных птиц способность улавливать различия в высоте ежедневного пути солнца по небу во время перелета по сравнению с той, к которой птица привыкла в родном краю. Положение солнца в полдень - это мера широты, по которой видно, на каком отдалении к югу или к северу от экватора находится наблюдатель. Если наблюдатель движется в северном полушарии на юг, у него создается впечатление, будто солнце поднимается на небе все выше; при продвижении на север - будто дуга, по которой движется солнце, понижается, приближаясь к южному горизонту.
Белощек отлично помнил траекторию движения солнца над водами Барры, которые он покинул около двух суток назад. Теперь всплыла еще одна подробность, которая дополняла обретавшие все большую четкость воспоминания о месте будущего гнездовья, на поиски которого он отправился. Он вспомнил, что солнце стояло там выше, чем в такое же время года на Барре. И когда наступил рассвет, он принялся то и дело посматривать на солнце, чтобы сравнить его нынешнее
положение с тем, которое оно занимало на Барре и в далеком краю гнездовья. Через несколько часов он пришел к выводу, что солнечная траектория здесь ниже, ближе к южному горизонту. Для пущей уверенности он подождал до полудня, попеременно кормясь и отдыхая, и тогда ему стало ясно, что делать. Правда, в его широких крыльях все еще ощущалась некоторая вялость, но он поднялся в воздух, набирая высоту до тех пор, пока нагромождения льда и скал не остались далеко внизу. Он полетел вдоль извилистого побережья.
Белощек не знал, что нынешний его полет на запад начался гораздо севернее, чем прошлогодний, когда его унес ураган. Не знал, что северный путь привел его на юго-восток Гренландии, а не к берегам желанного Лабрадора. Знал только по запечатленным во время прежнего полета приметам, что солнце слишком уж низко стоит под южным горизонтом. При решении этой задачи он не применял математических расчетов, которыми пользуются мореплаватели. Он просто чувствовал необходимость во что бы то ни стало вернуть солнце на положенное ему на небе место. А для того чтобы осуществить это, как он знал, нужно лететь в направлении, которое подсказывает ему полуденное солнце.