Чужак с острова Барра

Бодсворт Фред

Труди Браун ожидала Кэнайну перед женской уборной.

— Приветик! - сказала она и с улыбкой в глазах схватила Кэнайну за руку.

— Эй, скво, — крикнула другая девчонка, — мотай отсюда в свой вигвам!

Труди взглянула на крикунью, на минуту ее тупое лицо застыло в недоумении, потом тоже рассмеялась коротеньким, гортанным, вымученным смешком.

Теперь вокруг них стояло четыре девчонки. Одна из них - та, рыжая, Марджори

Болл.

— Кэнайна, это моя подруга, Марджори Болл, -начала Труди, представляя их друг другу. — Она живет недалеко от нас.

— Мы знакомы, — прервала ее Марджори и холодно уставилась на Кэнайну. Потом она повернулась к Труди: — Скажи, Труди, это твоя подружка? Вы живете вместе у Сэди?

Труди сморщила лоб, явно сбитая с толку таким оборотом дел.

— Да вот, - пробормотала она, застенчиво уставившись в пол. — Мы познакомились только вчера вечером, она не может быть настоящей подругой.

— Не хотела бы я, чтобы моя подруга была индианкой, - заявила Марджори. — У них вши и блохи и вообще чего только нет. А по ночам они с мальчишками проводят время в мотелях.

Все, в том числе и Труди, засмеялись. Кэнайна бросилась от них со всех ног и через школьный двор выбежала на улицу. Войдя в пансион, она услышала, как миссис Рамзей и Сэди о чем-то переговариваются на кухне. Бесшумно шмыгнула к себе наверх и с рыданьем бросилась на постель. Потом явилась Труди.

– Я съезжаю, — во всеуслышание заявила Труди.- Поселюсь с Марджори Болл. Она мне разрешила.

Труди и Сэди были в столовой, и Кэнайна слышала, как Сэди спросила:

— Но почему, Труди?

— Потому что ничего не знала про индейцев, - продолжала Труди. — Дура, наверное, была. У индианок вши и блохи и вообще чего только нет, а по ночам они шляются с мальчишками. Я не могу жить с индианкой. Я просто должна уехать, а то со мной в школе никто дружить не будет!

— Где Кэнайна? — холодно и резко спросила миссис Рамзей.

— Понятия не имею, - ответила Труди. - Какое мне дело? Здесь где-нибудь. Я уезжаю.

И Труди полетела наверх к себе в комнату. Вслед за ней поднялась наверх Джоан Рамзей; вошла в комнату, где на кровати ничком лежала Кэнайна, прикрыла дверь и, сев рядом, легонько потрепала ее по плечу.

— Что случилось, дорогая? — спросила она.

— Все меня ненавидят, потому что я индианка. Я поеду домой, в Кэйп-Кри.

— Это моя вина, Кэнайна, — сказала Рамзей. — Я знала, как выйдет, но не знала, как

сказать тебе об этом. Я хотела предупредить тебя... чтобы ты была готова. Но мне было неловко, стыдно, и я смолчала Я предоставила тебе самой сделать это открытие. Это было нехорошо с моей стороны. Прости.

Кэнайна перестала плакать. Тихим и сдержанным голосом Джоан продолжала:

— Белая раса завоевала почти всю землю, и многие из нас думают, что это случилось потому, что они от природы выше и умней, чем люди других рас. Но только глупые, необразованные и неспособные мыслить считают, что это действительно так.. Они проповедуют, что есть высшие и низшие расы,

чтобы скрыть от самих себя свою собственную неполноценность. Образованные люди так не считают Они знают, что все люди начинали одинаково: остальное - дело удачи, белым повезло и с историей и с географией.

Они услышали, как хлопнула дверь в комнате Труди, как Труди прогромыхала вниз по лестнице и вышла на улицу.

– Сколько на земле будет существовать глупость, столько будет существовать расовая нетерпимость и дискриминация. Но не нужно придавать ей слишком большого значения. Она гнездится главным образом в мелких душонках мелких людишек... людей, не умеющих мыслить, таких, как Труди... не способных ни о чем составить собственное мнение. Это они низшая раса, они, а не ты!

Кэнайна приподнялась на постели и вытерла платком глаза.

– Поначалу все кажется хуже, чем на самом деле, — продолжала Джоан Рамзей. — Все уляжется, когда они поближе познакомятся с тобой, но тебе всю твою жизнь придется сталкиваться с этим. Слабеньким это не по плечу, и по всему свету они спешат укрыться в своих собственных маленьких Кэйп-Кри.

Джоан Рамзей замолчала. Она тяжело дышала и большим пальцем потирала влажную ладонь.

— Ну как, остаешься, Кэнайна? Или хочешь вернуться в Кэйп-Кри?

Глаза Кэнайны высохли, и лишь узенькая красная полоска на нижних веках говорила о том, что она только что плакала.

— Остаюсь.

— У тебя есть список книг, которые тебе нужны?

— Да.

Джоан Рамзей взяла с туалетного столика портмоне и протянула Кэнайне десятидолларовую бумажку.

– На, — сказала она. — В книжных магазинах будет сейчас толчея, и тебя снова станут дразнить Но я не пойду с тобой. Я ничем не могу тебе помочь. Пора привыкать выносить это одной.