Чужак с острова Барра

Бодсворт Фред

– Нам очень жаль, что так случилось с Кэнайной,-сказала она, когда они сели. — У нее необыкновенные способности.

Рори утвердительно кивнул.

— Да. Чтобы это заметить, не нужно много времени.

— Она была бы великолепной учительницей. Да кем угодно, за что бы ни взялась. — Узкое, тонкое лицо Джоан Рамзей, обрамленное седыми волосами, оставалось неподвижно, пока она говорила, глядя прямо перед собой. — Это трагедия - остаться здесь и растратить себя впустую. Двойная трагедия, потому что это и трагедия ее народа. Такой человек, как она, даже в одиночку может сделать очень много, живя там, доказывая на собственном примере, что

по своим способностям индейцы нам не уступают. И она достигла бы для своего народа больше, чем для себя самой. Число их растет, потому что мы оказываем им медицинскую помощь, и теперь гораздо больше индейцев остается в живых, но земля не прокормит столько людей. Приближается время, когда избытки населения должны будут уйти отсюда, приспособиться к обществу белых, их экономике. Если все они попытаются остаться здесь, природа разрешит проблему на старый лад... Настань одна плохая зима, исчезни зверь, и все избыточное население, которого земля не может прокормить,вымрет с голоду. Природа всегда так поддерживала равновесие между землей и людьми. И тогда мы спросим себя: что пользы в наших больницах для индейцев и эскимосов? Мы спасаем больных лишь затем, чтобы заточить их в том краю, который обрекает их на голод.

Пальцы Джоан Рамзей нервно скользили по седым волосам.

– Умные, способные приобщиться к новым условиям, вроде Кэнайны, должны первыми уйти отсюда,- продолжала она, - и проторить дорогу для последующих. Ее возвращение сюда — трагедия, и не только для Кэнайны, не только для Кэйп-Кри, но и для каждой хибарки, каждого вигвама, каждого иглу от Лабрадора до Аляски, до самого Ледовитого океана. Я возлагала большие надежды на Кэнайну. Горько видеть, что все кончилось... таким образом. Может, вам случится поговорить с ней. Если так, постарайтесь переубедить Кэнайну, постарайтесь показать ей, какую роль она могла бы сыграть.

Озадаченный последними словами, Рори быстро поднял на нее глаза.

— Я полагал, что, забравшись сюда, буду видеться с ней все время, — сказал он.

— Это может оказаться не так просто, - сказала Джоан Рамзей. — Вероятно, она будет избегать вас.

— Что ж, в таком случае, — быстро сказал он, — незачем терять время. Мне необходимо переговорить с охотниками. Нужен переводчик. Попрошу Кэнайну, и нынче же приступим к делу.

Джоан Рамзей улыбнулась.

– Попытка не пытка, - медленно сказала она. - Но она, вероятно, посоветует вам обратиться к Джоку, он переводчик в лавке. Я провожу вас, и вы сможете спросить ее сами.

Выйдя из дому, они повернули к индейским хибарам, и Рори умерил размашистый шаг длинных ног, чтобы не обгонять Джоан Рамзей. Рори с любопытством глядел по сторонам, когда они проходили мимо первых хибар. Мужчины валялись на траве, болтали, смеялись, резались в карты; женщины же, как одна, были заняты какой-нибудь работой: стряпали, шили одежду или мокасины, подбивали одеяла гусиным пухом. Во время полетов Рори заметил, что индейцы с этих одиноко стоящих факторий отличаются от сородичей, живущих вокруг Мусони и открытых влиянию белых, хотя и те и другие принадлежат к одному и тому же племени болотных кри. Здешние держались в присутствии белых куда более робко и сдержанно. Как только миссис Рамзей и Рори приближались к какой-нибудь группе, разговор и смех умолкали, индейцы приветствовали их смущенным кивком головы и молчали затем до тех пор, пока белые не проходили мимо. Индейцы в Мусони быстро перенимали привычки и манеры белых, здесь же цеплялись

за то, что, по-видимому, было позаимствовано у белого человека целое поколение назад, и здешняя мода с тех пор не претерпела никаких изменений. Женщины в Кэйп-Кри до сих пор носили темные, гладкие, без узора платки вместо веселых, пестрых косынок, а мужчины — старые пиджаки с жилетами и брюки из саржи, лишь на нескольких молодых парнях были куртки на "молнии" и джинсы.

— Вон хибарка Биверскинов, а женщина у порога — это мать Кэнайны.

Рори быстро взглянул в ту сторону, куда показывала Джоан Рамзей. У огня сидела крупная женщина с покатыми плечами и обвислыми грудями, которые уродливо вырисовывались под коричневой рваной фуфайкой. Лицо у нее было худое и сморщенное, как чернослив. Она курила трубку. Рори глядел на нее, и в мыслях у него беспорядочно перемешались изумление и недоумение. Неужто в самом деле это старое пугало — мать Кэнайны!

Они остановились перед ней: индианка подняла голову и улыбнулась, не вынимая изо рта трубки. Выглядела она сморщенной и изможденной, но, когда улыбалась, лицо излучало тепло, и в нем безошибочно угадывались следы красоты, возродившейся ныне в Кэнайне. Джоан Рамзей произнесла единственное слово:

— Кэнайна.

Индианка повернулась к хибарке и быстро крикнула что-то на кри. На пороге появилась Кэнайна.

— Я хотел бы расспросить охотников о том, сколько гусей они добыли, — торопливо заговорил Рори. — Вы не смогли бы переводить мне?

Кэнайна не ответила, и Джоан Рамзей поспешно вставила:

— Знаешь, Джок очень занят в лавке.

— Едва ли. Он не может быть настолько занят,-холодно сказала Кэнайна. — Только что околачивался на берегу у самолета.

Рори внимательно разглядывал Кэнайну. В ее темных глазах мелькала злая усмешка, и Рори казалось, что ей доставляет удовольствие неловкое положение, в которое попали он и миссис Рамзей.

Потом небрежно, будто с самого начала в том не было никаких сомнений, она сказала:

— Рада помочь вам, мистер Макдональд. Когда вы намерены приступить к делу?

— Сейчас же. И, пожалуйста, называйте меня просто Рори.

— О'кэй, - она широко улыбнулась, и вновь на темной коже возле уголков рта появились пленительные ямочки.

– Мне пора идти, - сказала Джоан Рамзей. - Поговори с матерью от моего имени, Кэнайна. Скажи ей, я рада, что она так хорошо выглядит.

Кэнайна заговорила с матерью на кри, и вскоре индианка вскинула голову и улыбнулась Джоан. Потом белая женщина быстро повернулась и ушла. Мать Кэнайны удалилась в хибарку, и Рори с Кэнайной остались наедине.

— Давайте начнем с вашего отца, — предложил Рори.

— Его нет, да к тому же мы не разговариваем друг с другом.

— Почему?

— Мне не терпелось рассказать вам. Только я думала, вам надо сначала устроиться, поэтому и не сказала там, у самолета. Это из-за гуся, очень странного гуся...

С волнением слушал Рори рассказ Кэнайны о странном белощеком гусе с озера Кишамускек. По ее описанию он тотчас сообразил, что это за гусь, но не стал прерывать, и она подробно рассказала о том, как отец старался подманить его на расстояние выстрела и как в конце концов она вскочила в шалаше и спугнула его.

– Очень интересная новость, - сказал Рори, как только Кэнайна окончила рассказ. — Я покажу вам картинки, чтоб вы могли точно опознать, но, по-моему,сомневаться нечего. Он наверняка из белощеких казарок, моих старых добрых друзей.